Путешествие в страну мечты 

Автор: Ритта Козунова

 

Великая дорога инков – Капак Ньан

 

Дороги инков по-прежнему считаются одним из чудес света. Они пролегают через пустынные плоскогорья и зеленую пучину сельвы, легкими веревочными мостами перелетают через пропасти, превращаются в сотни каменных ступеней, взбегая на горные перевалы, ныряют в темноту сквозных гротов и ослепляют бесконечным простором, открывающимся с обрывов.

На кечуа этот путь именуется Капак Ньан – Великая Дорога. Слово «Капак» многозначно – оно означает «большой», «великий» и «господин». Но по дороге инков передвигались не только властители в своих великолепных паланкинах на плечах носильщиков. По Капак Ньан шагали солдаты и простые землепашцы, шли женщины, не выпуская из рук вечно крутящегося веретена, двигались группы паломников и караванщики со своими ламами. Но все спешили уступить дорогу, если по ней мчался легконогий гонец-часки с правительственным донесением из узелков-кипу. Из Куско в Кито (расстояние в две тысячи километров) письмо сегодня идет иногда две недели. В государстве инков бегущие «почтальоны» доставляли послание за пять дней.

Однажды гонец-часки поразил даже Верховного Инку, примчавшись с важным сообщением за столь рекордно короткий срок, что владыка уважил еле державшегося на ногах бегуна: «Садись, гуанако!». Сидеть в присутствии Инки было неслыханной милостью. Часки, которого правитель сравнил с самым быстроногим животным гор – гуанако, остался в истории. «Тиауанако» («Садись, гуанако») –  это название всемирно известного археологического памятника в Боливии. Считается, что именно в Тиауанако следует искать «корни» индейской цивилизации, в том числе культуры инков…

Капак Ньан состояла из двух основных отрезков. Первый проходил через Анды от северной границы государства инков - через Эквадор, Перу, Боливию, Аргентину до реки Мауле в Чили, где инки воздвигли крепость Пурамаука. Второй отрезок Великой дороги шел по побережью Тихого океана, через голодные пустыни. Оба эти отрезка соединялись боковыми дорогами.

Главная дорога инков, проходившая по Андам, была в среднем шириной 5 метров и тянулась на 5 тысяч километров, а дорога, проложенная параллельно по берегу Тихого океана, доходила в ширину до 8 метров. Через равные промежутки на ней стояли «верстовые столбы», отмеряющие расстояние от столицы – Куско. Через каждые 25 км путника ждал приют – «тамбо», соединяющий в себе черты крепости и святилища, возвышенного и земного, насущного и вечного. Это – общая черта индейской культуры. Так же, как и Великая Дорога - Капак Ньан, пролегающая не только сквозь пространство, но и сквозь время…

Выдающийся немецкий ученый Александр  Гумбольдт, ознакомившись с дорогой, проложенной во времена инков, сказал: «Это наиболее полезная работа, которую когда-либо сделал человек».

Дороги инков –  сохранившаяся в веках поэма непреодолимой воле человека, его благородному стремлению двигаться дальше и выше.

Поляк Вацлав Шольц в своей книге о путешествиях по Андам рассказывает такую историю. Представьте себе дорогу на высоте 4 200 метров над уровнем моря. Холод, от которого зуб не попадает на зуб, после ливня дорога превратилась в топь, местами глубиною до 30 см. Мотор автомобиля захлебывается в разреженном воздухе, колеса то и дело вязнут, так что путешественникам приходится орудовать киркой и лопатой... Окончательно выбившись из сил, они забираются в кабину и коротают ночь под завывание ветра и барабанную дробь капель, стучащих по крыше.

На рассвете Шольц с трудом заставил себя вылезти из спального мешка и открыть дверцу машины. Дождь не переставал, по сторонам плавали клубы тумана. Вдруг порыв ветра принес легкую мелодию. Путешественник решил, что ему померещилось. Но нет, мелодия близится, вырастает в индейскую песенку. И вот из тумана выныривает кечуа, он в красном пончо, на голове пестрая шерстяная шапка-чуньо, через плечо перекинута вязаная сумочка с ярким орнаментом, в которой – сухие лисья коки, отбивающие голод. Штаны засучены выше колен, на голых ногах - резиновые сандалии, за спиной большая котомка, в руке – флейта, он идет и играет на ходу. Быстрым шагом проходит мимо и исчезает в дымке, как призрак.

Некоторое время еще слышна мелодия, и вот Шольц остается стоять один в тишине. «Откуда он идет и куда?», – рассуждает потрясенный путешественник. – «Ближайшая деревня находится приблизительно в тридцати километрах, столько же до той, которую мы проезжали вчера. И вот такое расстояние индеец проходит ночью, под дождем, по грязи, с тяжелым грузом! Помогает лишь кока да песенки, которые он играет на дудочке из тростника…»

Человек должен идти вперед - этот девиз инков жив и поныне.

 

Камень и человек

 

Древние мастера Перу не работали с железом и сталью, однако создавали непревзойденные шедевры из золота и серебра, но что еще более удивительно – придавали самую прихотливую форму изумрудам, камням исключительной твердости.

На языке кечуа слова «человек» и «камень» звучат похоже – «руна» и «руми». «Душа» и «огонь» тоже звучат почти одинаково - «нуна» и «нина»…

В Андах ощущается некая таинственная связь между человеком и камнем. В легенде о первых инках четверо братьев Айяр вышли из пещеры. Одному из них было суждено обратиться в камень, другому – в соль (которая, по-существу, тоже является камнем), третьему – вернуться в пещеру, а четвертому – стать первым  владыкой империи инков.

В камне живет великая душа. Найти необычный камень – значит изменить свою судьбу. Особенно ценят кечуа камни-магниты: черные, необыкновенно тяжелые, они отполированы множеством рук и хранят их тепло. Шаман и лекарь (обычно в одном лице), прежде чем приступить к обряду врачевания, трет магнитным камнем свои руки, грудь, пах и ноги – чтобы защититься от воздействия злых сил, которые он собирается выгнать из тела больного.

Высоко над Священной долиной инков, среди серых стен древнего города Писак, где по-прежнему журчит вода по узким каналам, наполняя бассейны, в которых купались красавицы-принцессы, и цветут посаженные ими одичавшие цветы, я держала в ладони такой камень. Что заключено в нем? Спящий дракон? Очарованная душа? Или память прежних поколений, сконцентрированная в его чернейшей глубине, ждущая пробуждения?

В драме «Апу Ольянтай» - единственном произведении на языке кечуа, дошедшем до нас целиком со времен инков, есть такие строки:

«Среди могильных цветов можно найти магический кристалл, в котором отражается будущее».

Множество тайных нитей связывает камень и человека. Есть камень-талисман, способный сделать человека невидимым, есть камень-оберег из священного камня ара. Из этого камня изготовлялись алтари католических церквей – чтобы сделать их действительно святыми для индейцев. С той же целью камень, в который по легенде превратился брат первого правителя империи инков, поставили у дверей католического собора.

Каменные изваяния древних богов можно увидеть рядом с христианскими храмами во многих городах и селах Перу и Боливии. Наверно, самые древние из них смотрят на входящих в церковь поселка Тиауанако. Им не менее тысячи лет, и взор их туманен. Он обращен в грядущее. Боги не умирают.

До сих пор не разгадан способ обработки камней, из которых построены города инков. Туристам предлагают простые объяснения: в трещины большого камня вбивали деревянные клинья и заливали воду. Дерево разбухало, раскалывая камень. Применяли бронзовые орудия, железных не использовали. Отколотые блоки шлифовали путем трения камнем о камень. Какому человеку это под силу и сколько времени потребуется, чтобы выточить таким способом хотя бы один монолит? А их тысячи! И они не ровные – но при этом идеально слиты друг с другом.

У кечуа есть легенда, что Мачу-Пикчу помогали строить птицы.  В Андах обитает птица, чье имя означает «тот, кто просверливает камень». Эти птицы живут в горах и умеют выдалбливать в скальных породах глубокие гнезда. Внизу, в сельве, они разыскивают особое растение и несут в клювах в горы. Сок этого растения размягчает камень, и птице легче выдолбить в скале гнездо.

На поверхности многих камней, из которых сложены древние города Перу, есть небольшие выступы – их называют «губы». Для чего они – тоже никто не знает.

Для построек древние мастера Перу использовали не мягкий камень из осадочных пород, а крепчайшие базальт и андезит вулканического происхождения. Такой камень тяжел, как вечность. И столь же неподатлив человеку. И все же города инков строили люди, а не боги.

В Куско на обозрение туристам выставлены камни из очень твердой вулканической породы, которые полтысячи лет назад служили строительным материалом. Выглядят они так, как будто их закончили обрабатывать только вчера. Над ними не властно время, настолько они прочны. Именно поэтому города, построенные индейцами, кажутся вечными. В этих камнях просверлены настолько ровные отверстия, будто здесь поработали алмазным сверлом. Чтобы намертво скрепить каменные блоки, использовался принцип отверстий и выступов, которые совмещали друг с другом. Конечно же, для этого необходим очень точный расчет. Современному человеку нелегко осознать, что такую работу можно проделать вручную.

Сколько титанического труда и времени требовалось для того, чтобы обточить столь твердый камень простым трением, и при этом не ошибиться в расчетах ни на миллиметр? Я видела в музеях Перу каменные чаши, которым более двух тысяч лет, но выглядят они так, будто их изготовили на современном  электрооборудовании – их форма совершенна, пропорции идеальны! В Куско хранится каменный круг (культура Уари), подобный которому в современных условиях можно изготовить только при помощи станка с программным управлением.

При мне один из туристов, взглянув на циклопическую лестницу крепости Ольянтай-тамбо, уходящую в закатное небо, воскликнул: «Теперь я знаю – этот народ не может исчезнуть!».

Кечуа знают способ соединения камня и живой плоти. Такой талисман невозможно потерять, он становится частью человека. Для этого камень помещают в настой из корней дерева сананго, которое растет в тропиках. Поверхность камня размягчается за сутки. Затем руку разрезают ножом, смоченным в таком же настое – он не дает ране загноиться – и зашивают камень под кожу. Если смазать это место мазью, в которой есть сок дерева «сангре де градо», также растущего в сельве, рана быстро затянется.

В Священной долине инков попадаются камни, которые должны были стать частью очередного сооружения, но почему-то остались лежать на полпути к цели. Каменоломни инков находились иногда страшно далеко от стройки. Индейцы почитают такие камни. Они верят, что в них осталась часть души тех людей, которые стремились двигать этот камень. До последнего. До трагического конца.

Такие одинокие глыбы в Перу называют «уставшие камни». Камень способен устать. А человеческая душа? Горячая и нежная, неистовая и беззащитная душа индейца, которой выпало столько испытаний? Но все же она продолжает жить и творить. Она поет в каждой флейте, сверкает в каждом узоре на великолепных пончо, она способна преодолеть все. Этот народ не может исчезнуть!

 

Кенко: шепот будущего

 

Это место находится неподалеку о Куско. Дословно Кенко означает «зигзаг». Оно не похоже ни на один храм в мире. Но все же это храм, хоть у него нет ни стен, ни крыши. Это круг из камней, в центре которого – странный черный монолит, напоминающий дольмен. Кечуа видят в нем изваяние пумы. За ним – еще более странный холм, огромный конгломерат застывшей лавы, хранящий отпечатки всего, что есть на земле. Тут можно отыскать изображения ламы и змеи, кондора и месяца, маленького домика и человеческих рук…

В музее доколумбового искусства в Куско хранится кувшин, сделанный в виде бесформенного камня, а может быть – огромной картофелины черного цвета. Но если присмотреться, можно разглядеть, что она слеплена из множества фигурок – людей, животных, птиц и плодов. Это хаос бытия, средоточие жизни. Это концентрированная жизненная энергия, которая однажды, распрямившись, может заселить собою целую Вселенную. Таким же «зерном Вселенной» представляется мне Кенко.

Кенко – это модель мироздания, хранящая генетическую память всего живого. Быть может, настанет час, и Кенко пробудится, чтобы этот мир воскрес из небытия.

В Кенко находится канал между мирами, это место соединения прошлого и грядущего.

Здесь можно уловить шепот будущего.

В Кенко оно сочится сквозь камень. Поэтому жрецы приходили сюда, чтобы узнать судьбу следующего года. Они лили хмельную влагу  в змеящийся канал, пробитый в лаве. По тому, какое русло изберет влага, предрекали счастье или беды, хороший урожай или бескормицу.

 

Все рождено из земли

 

…В самом сердце одного из богатейших районов Лимы - района Мирафлорес (что значит дословно «смотри на цветы»), среди изящных богатых вилл и иностранных посольств высятся за оградой руины огромной пирамиды, называемой Huaca Pucuana.

Этому культовому сооружению не меньше двух тысяч лет, и остается только удивляться тому, что оно устояло под натиском времени. Пирамида сложена из кирпичей, изготовленных тем же способом, что и сейчас используют перуанские крестьяне: основа – это земля, обычная серая земля, взятая прямо из-под ног, ее замешивают на воде, прибавляя немого сухой травы. Ряды таких свежеизготовленных кирпичей, сложенных в штабеля, чтобы солнце и ветер довершили работу, я видела вдоль дорог у многих горных селений. По-испански такие кирпичи называются «адоба» и они достаточно прочны – до первого настоящего ливня. Эта тусклая нейтральная земля -  словно начало всему. Просто грунт, грунтовка, на которую ляжет затем бесконечно прекрасная яркая картина, созданная человеком.

К счастью, в Лиме не бывает дождей, и пирамида высится серой громадой, вырастая из серой земли к серому небу – безмолвная мольба, обращенная к забытым богам. Будь она из камня, я думаю, ее разобрали бы еще при испанцах, которые строили свои дворцы и церкви именно таким способом, одновременно достигая двух целей – быстроты постройки и разрушения памяти о древних городах.

Но то, что было сделано из земли и глины, их не интересовало, как не интересовало и других грабителей Перу спустя столетия.

Именно поэтому уцелела пирамида Huaca Pucuana, именно поэтому сотни тысяч восхитительных чаш, кувшинов, тарелок и культовых сосудов, покрытых тончайшим рисунком, хрустели под чужими сапогами, отшвыривались расхитителями гробниц и заново заносились пылью среди разграбленных погребений…

Именно поэтому  через тысячелетия мы знаем о том, чем жили тогда люди. Как они представляли себе Вселенную, как одевались, что ели и о чем мечтали – все благодаря росписям на глине, сделанным в те времена, когда боги еще ходили по земле. Мы не знаем, как эти люди называли себя, на каких языках говорили, но их живая душа  поет в  кувшинах и чашах, запечатленная яркими красками, не потускневшими за две тысячи лет.

…Затем мы гуляли по старой Лиме – главному городу завоевателей. По легенде, он был построен на том месте, где Франсиско Писарро вонзил в землю копье. Наверное, в тот миг раненная земля вздрогнула от боли. Невольно вспомнилась мне легенда о том, что столица инков – город Куско - была заложена там, где в землю вошел без усилий золотой жезл короля Манко. Это означало, что здесь будет лучше всего расти кукуруза. Ведь кечуа сажают зерна тоже подобием жезла, оставляя лунку в каменистой земле. Копье и животворящий жезл, Лима и Куско, смерть и бессмертие…

 

 

Вещие зеркала.

 

Будущее – всего лишь один из миров. Его можно увидеть, если не бояться заглянуть в «глаза пумы» – в вещие зеркала, где отражаются звезды. Вещие зеркала инков представляют собой две круглые каменные чаши, наполненные влагой. В особый день и час они зажигаются Солнцем – пума открывает глаза. В особую ночь тонкий луч рисует в глубине этих чаш картины будущего – тени и отражения, нисходящие с неба.

У богов, обитающих в Верхнем мире, есть свои зеркала, в которых они могут видеть настоящее – то, что происходит сейчас в Среднем мире, обители людей. У людей, равных богам, инков по крови, тоже были зеркала, в которых они видели будущее. Во времена инков все зеркала были каменные. Они изготовлялись из пирита или из обсидиана.

Вещими зеркалами считались так же кристаллы хрусталя и изумруда. Именно в таком камне Инка Пачакути увидел империю, которую ему предстояло создать. А его внук Уайна Капак – грядущую гибель этой империи.

По преданию, великий воин-правитель Уайна Капак владел вещим зеркалом, в котором отражалось будущее. Незадолго до своей смерти он взглянул в него. Что увидел он в зеркале грядущего? Яростный огонь, который поглотит его тело? Страну, расколотую надвое братоубийственной гражданской войной, которую начнут его сыновья?

Явился ли к нему Звездный Лис – Аток, проводник человека в странствиях по иным мирам? А может, в черных очах пумы он увидел, как время, закручиваясь в раковину, делает еще один виток?

Зеркала грядущего я видела в Кенко –  религиозном центре неподалеку от Куско, куда жрецы инков приходили, чтобы узнать будущее. В Кенко вещие зеркала называют «глазами пумы». Есть такие зеркала и в Мачу Пикчу. Они напоминают два колодца. Но, в отличие от колодцев,  вещие зеркала наполнялись не водой, а росою. Роса в поэзии кечуа – это слезы Луны. По утрам они блестят на траве, как след ее печали.

Последней, кто заглянул в зеркало слез, была койя – то есть королева, супруга Атауальпы.

Магия Луны всегда была ведома женщинам кечуа. Чтобы узнать судьбу, следовало прийти ночью к вещему камню в Кенко, изображающему пуму. Завернувшись в широкое покрывало, койя вышла из дворца и отправилась в Кенко в сопровождении жриц и прислужниц. Там, перед камнем, во тьме и тишине, она молилась Луне – своей покровительнице, могучей и нежной. Во времена инков изображение Луны сияло на груди у каждой женщины в виде заколки, скрепляющей ее покрывало.

Королева желала узнать судьбу мужа, томившегося в плену у испанцев. Наверное, когда койя смотрела в каменную чашу – зеркало судьбы, то слезы Луны в этом волшебном зеркале смешались с ее собственными слезами…

То, что увидела жена Атауальпы, было так трагично, что она ужаснулась и закрыла лицо руками. А каменные «глаза пумы», отразившие гибель империи инков - Тауантинсуйю, высохли навсегда.

 

Каменная легенда                             

 

Путь в город Ольянтай-тамбо лежит мимо поселка Ламай с его целебными горячими источниками и местечка Урко, где, говорят, растет самая вкусная в Перу кукуруза – сладкая, сахарная. Счастливы путешественники, которые проезжают Урко во время сбора урожая! Отсюда початки жемчужно-молочного цвета везут во все концы страны и подают на стол, как лакомство…

Сама крепость Ольянтай-тамбо выстроена в виде огромного кукурузного початка. Ее камни прилегают друг другу так же плотно, как зерна. «Сорвать» этот початок не смог ни один противник. Эта крепость выстроена в сторону юга, откуда инкам угрожали их главные враги – воинственный народ чанкас. Выдержала она и напор испанских войск. Ни штурм, ни осада не сломили эти стены.

«Тамбо» на языке инков означает крепость, а так же приют для странников. Сам Верховный Инка не сидел все время в своей великолепной столице – «центре земли», городе Коско. Следуя по пути воина, он часто отправлялся в дорогу, поэтому в огромной инкской империи было множество резиденций, выстроенных специально для приема Верховного Инки. Прославленная крепость Мачу-Пикчу была одной из них. Говорят, ее помогали строить птицы.

По преданию, птицы приносили из леса в клювах какое-то растение, сок которого способен размягчать камень. С его помощью инкам удалось возвести стены из крепчайшей горной породы. Но это – легенда, на самом деле чудеса творили упорство и трудолюбие людей, которым помогали только дружба и песни, которые они обязательно пели за работой…

«Тамбо» одновременно являлись пропускными пунктами, на которых путник сообщал о цели путешествия, постоялыми дворами, где он мог отдохнуть, выспаться и поесть, а так же складами продовольствия. Обычно на территории «тамбо» располагалось святилище, в котором путешественник молился богам и приносил им небольшую жертву – три листика коки, кусочек вяленого мяса – «чарки», букетик цветов…

Как же обойтись на горной дороге без покровительства высших сил?

В «тамбо» располагались на постой воины армии Верховного Инки. Здесь же всегда дежурили наготове бегуны, готовые в любой момент перехватить эстафету у своего «коллеги», который уже пробежал свой отрезок пути с сумкой на боку, в которой лежат «кипу» - связки шнуров с разноцветными узелками. В них заключены донесения Верховному Инке или, наоборот, его высочайшее повеление, которое где-нибудь в провинции старательно расшифрует «знаток кипу», водрузив на голову парик – совсем как судья перед оглашением приговора...

Дословно название Ольянтай-тамбо переводится как «Крепость, где живет Ольянтай». Кто же такой Ольянтай? На языке инков «ольянта» - это дозорный. Днем и ночью дозорные во времена инков несли дежурство, высматривая с крепостных стен и горных вершин, не крадется ли враг. А начальником дозорных был Ольянтай.

В Перу и сегодня жива легенда об этом военачальнике победоносной армии Пачакути - верховного правителя империи инков. Молва гласит, что Ольянтай выиграл сто сражений. За славные подвиги ему были пожалованы золотые сандалии и высший титул – «апу», что дословно значит «покровитель», «защитник». Но даже это не давало ему права любить дочь верховного инки, прекрасную Веселую Звезду. Мужем принцессы мог быть только тот, в ком текла царственная кровь.

Но Ольянтай и принцесса сочетались тайным браком. Узнав о том, что дочь выбрала в мужья не равного себе, верховный инка Пачакути заточил принцессу на десять лет в своеобразный монастырь - «Храм невест Солнца». А Ольянтай сумел спасти свою жизнь, укрывшись в родовой крепости – Ольянтай-тамбо.

Теперь прославленный военачальник сам был объявлен врагом империи. Его крепость безуспешно осаждали войска Верховного Инки. Шли годы, на трон взошел сын Пачакути, а крепость Ольянтай-тамбо все еще оставалась неприступной! Но вот однажды у ее подножия появился израненный беглец. Это был Руминьяви – Каменный Глаз, еще один инкский военачальник. Он просил убежища, потому что за ним по пятам следовали убийцы – слуги молодого правителя. Ольянтай поверил бывшему соратнику, впустил его в крепость и осыпал милостями.

Наступило главное торжество в империи инков – Праздник Солнца. Пока все пировали, коварный Руминьяви ночью открыл крепостные ворота, в которые хлынули атакующие воины…

И вот плененный Ольянтай предстал перед молодым Верховным Инкой. Его ждала неминуемая казнь. Но внезапно в тронный зал вбежала девочка удивительной красоты и бросилась к ногам правителя. Она молила пощадить своего отца! Оказывается, у принцессы родился ребенок. Девочку назвали Има Сумак, что на кечуа означает «Ах, какая красота!». Говорят, что в горах Перу обитает птица с удивительно красивым голосом, и ее тоже называют «има сумак»…

Как повествует легенда, своей нежной мольбой дочь полководца тронула сердце Верховного Инки. Молодой правитель не только пощадил жизнь героя, но и сделал его наместником одной из четырех «сторон» империи. Веселая Звезда смогла покинуть «Храм невест Солнца» и воссоединиться с мужем и дочерью.

Это предание послужило основой для прекрасного произведения – драмы «Ольянтай», которая была записана на рубеже XVI—XVII веков неизвестным автором латинскими буквами на языке инков - кечуа.

Ученые до сих пор не установили, кто написал талантливую драму. Беру на себя смелость предположить, что автор происходил из династии инков. Возможно, его предком был Инка Уаскар – тот самый, которого свергнул его брат Атауальпа.

Попробую доказать свое предположение. Во времена, когда создавался «Ольянтай», по-прежнему глубока была рана, разделившая династию инков надвое. Не последнюю роль в братоубийственной войне, которую вели Уаскар и Атауальпа, сыграл военачальник Руминьяви. Но ведь именно так зовут самого коварного из героев драмы - злодея, который открыл ворота крепости врагам!

Таким образом, реальный Руминьяви был военачальником, только не при Пачакути (во времена правления которого происходит действие драмы), а гораздо позже – во время войны за власть. Более того, он был братом Атауальпы – у них была одна мать, но разные отцы.

Во многом благодаря воинскому таланту реального Руминьяви гордый Атауальпа овладел столицей империи – блистательным городом Куско. Законный наследник – Уаскар вместе с его многочисленными родственниками попал в плен. Согласно летописям, его родня (на кечуа – «панака») была предана жестокой казни. Повествуя об этом, один из главных хронистов Перу – Инка Грасиласо де ла Вега говорит, что неподалеку от Куско появилось целое «Кровавое поле».

Царственный род, из которого происходил Уаскар, так и не простил Атауальпе этой резни и никогда не признавал его достойным звания Верховный Инка. Так же они не простили Руминьяви, который был их жестоким противником.

Если гениальный поэт, написавший драму «Ольянтай», был из того же рода, что и  Уаскар, тогда становится понятным, почему коварного военачальника, который предает главного героя драмы, зовут Руминьяви…

Подобно древним грекам, инки очень ценили драматическое искусство. Существовало два основных жанра. «Уанка» - постановки исторического характера, повествующие о деяниях правителей, подвигах военачальников. «Аранауай» – эпизоды повседневной жизни, истории любви, предательства и верности, поучительные для людей.

Как и все произведения кечуа, драма «Ольянтай» написана стихами. Она включает множество песен и танцев. В ней звучит призыв бороться с несправедливостью, с жестокими правителями. Не удивительно, что после подавления испанцами крупнейшего в Перу восстания под руководством Хосе Габриеля Кондорканки драма «Ольянтай» была запрещена на несколько веков  – как и сам язык инков-кечуа.

Сейчас драма «Ольянтай» очень популярна в Перу, она исполняется и на профессиональной сцене, и самодеятельными артистами. Наиболее яркая постановка осуществляется ежегодно прямо в крепости Ольянтай-тамбо 29 июня. На этот спектакль приезжают сотни зрителей – как перуанцев, так и зарубежных туристов. Еще бы! Увидеть своими глазами, как оживает  легенда - это поистине незабываемое зрелище!

Я приехала в крепость и как раз увидела репетицию спектакля. Молодые актеры разучивали роли на древнем, классическом кечуа, который сейчас знают досконально только ученые-лингвисты, бережно восстанавливающие древние тексты.

 

Дорога в крепость

 

Чтобы добраться до Ольянтай-тамбо, мне довелось проехать по Священной долине инков – Вилькамайо, окруженной могучими горами. По долине, прихотливо извиваясь и сверкая на солнце, струится река Урубамба.

Вдоль дороги растет огромная туна с круглыми мясистыми листьями, усаженными шипами - один из видов опунции. Ее плоды являются излюбленным лакомством перуанцев. Разумеется, их сначала нужно очистить от колючей кожицы и не сильно увлекаться сочной мякотью: съев больше пяти нежных, сладких «тунас», можно испытать на себе ее слабительный эффект, от которого избавят… листья самой «туны».

Уже под вечер, показалось мощное, сооруженное из тяжелых тесаных блоков основание каменного моста. Этот мост был частью великой Дороги Инков. Он служил людям несколько столетий после того, как империя ушла в небытие. Но два столетия назад мост, который при инках все время подновляли, рухнул во время особенно высокого паводка. Восстановить его современные строители уже не смогли. Построили рядом современный мост из металлических конструкций, который выглядит удивительно хрупким и ненадежным по сравнению с древней постройкой.

Асфальтовая лента шоссе резко повернула вправо и стала карабкаться по крутому горному склону. Автобус втиснулся между стенами узенькой улочки небольшого городка, прилепившегося к подножию инкской крепости. Вдоль его мощеных улиц, совсем как в городах Средней Азии, бегут светлые «арыки», к дверям домов перекинуты каменные мостки…

Многие города в Перу стоят на древних фундаментах, построенных инками и их предшественниками, но только в Ольянтай-тамбо планировка инкского периода сохранилась полностью. В плане город выглядит трапецией. Наиболее густо заселенная нижняя часть города составляет ее широкое основание, по мере все более крутого подъема вверх фланги окраин сходятся. Каждый квартал обнесен сплошной стеной, с единственным выходом на улицу. Узкие улочки закованы в панцирь древних монолитных фундаментов с гладкой, тщательно обработанной поверхностью того неповторимого цвета, который специалисты поэтически называют «цветом окаменевшей темной розы».

Вдоль стен по желобам из гранитных плит струятся говорливые ручейки: одни рождаются под землей, другие струятся из быстрых речушек Патаканча и Каликанто. Над ними - гребни горбатых каменных мостиков, стены увиты густыми вьющимися растениями, цветы спускаются почти до самой воды.

Вдруг автобус вынырнул на простор широкой площади. Здесь, на радость туристам, пестрели лотки со всевозможными поделками, ветер трепал груды покрывал и сумок с великолепными узорами. Это площадь Маньяраки - дословно «место, где моют глиняный кувшин»...

Но я не замечала пестрой суеты площади. Все меркло перед величием огромной ступенчатой пирамиды, уходящей в закатное небо. Отрешенная и одинокая серая громада, незыблемая, как вечность, равнодушная к суете людей, погруженная в собственные раздумья. Застывшая мольба к высшему разуму, с которым она ведет разговор каждой своей ступенью. Вот какой я увидела впервые крепость Ольянтай-тамбо, которая поразила меня едва ли не сильнее, чем легендарная Мачу-Пикчу.

Уступы террас крепости, ведущие к храму Солнца (Инти) на вершине, слишком высоки, чтобы по ним мог подняться человек. Но сбоку есть длинная каменная лестница. Через каждые 30—40 ступенек приходится останавливаться: высота здесь почти 3000 метров над уровнем моря, и крутой подъем заставляет сердце трепетать. А ведь крепость, при всей ее неприступности, осталась недостроенной. Вокруг, на горных склонах и у их подножий, застыли «уставшие камни» - наполовину обработанные валуны и целые плиты. Волокли глыбы сюда из каменоломни Качигата, что в 10 км по другую сторону реки, а на гору тащили с помощью сплетенных из растительных волокон канатов по специально устроенным наклонным рамам, густо поливая их жидкой глиной, чтобы облегчить скольжение. Индейцы до сих пор считают «уставшие камни» святынями – ведь каждый из них – это свидетельство оборвавшейся от нечеловеческих усилий жизни.

Над леденящим сердце обрывом застыли уступы. Это  «Гора Флейт» - Пункульюна. С одного боку причудливые уступы этой горы похожи на профиль Виракочи - «творца мира». Инки верили, что раз в году, на рассвете, в канун Инти Райми (Праздника Солнца), каменный Виракоча, спящий в горе, открывает глаза, когда лучи скользят по его лицу. Во времена инков посмотреть на это чудо в Ольянтай-тамбо собирались тысячи паломников.

 

 

Глаза Инти

 

К храму Инти я добралась как раз перед закатом и замерла от восхищения, увидев каменный алтарь Солнца четырехметровой высоты, сложенный из шести монолитных блоков весом по 40—50 тонн каждый. Они состыкованы так плотно, что никто и сейчас не просунет между ними даже лезвие ножа. Неутомимый ветер, словно наждаком, отшлифовал поверхность алтаря. Украшавшие его барельефные изображения пум почти полностью стерлись.

С подножия алтаря открывался ошеломительный вид на окрестные горы и засыпающую долину, где мерцали огоньками россыпи домов. Вечер был пасмурным, небо заволокла сплошная пелена облаков. Двое мальчишек в красных пончо и таких же ярких вязаных шапочках-«чуньо» на фоне серой громады алтаря казались пришедшими из того далекого прошлого, когда индейцы были свободны, как птицы.

«Таки!» - «Спойте!», - крикнул им на кечуа мой проводник. Они смущенно переглянулись, но потом все же начали песню – сначала чуть хрипло и неуверенно, потом все звонче, прихлопывая в ладоши. Они пели о Солнце, моля его обратить свой взор к людям.

И тут произошло чудо: в серой пелене облаков открылись два просвета – словно небо подняло веки, яркий солнечный свет хлынул сквозь них, протянув длинные лучи до самой земли. Солнце взглянуло на своих детей, которые пели в его храме!Продолжение »