« ПСИХОЛОГ »

— Товарищ майор, позвольте, прямо с порога, позабыв поприветствовать, горячо проговорил он. — Я, я вот по такому делу. Сил у меня больше нет, неделю терпел, все — выдохся...

Мужчина тяжело уронил крепкие руки.

— Сил, говорите, нет, — улыбнулся Белозерцев. — Да вашими руками подковы разгибать. Поди, гирями забавляетесь?

— Здоровьем не обижен, — немного успокоился и представился. — Николай Чеботарь. Кузнецом на механическом заводе работаю, с молотом и кувалдой дружу, потому и крепок. Я вот по какому делу. Жена совсем заела, до развода дело доходит. А тут еще теща, Изольда Платоновна, масло в огонь подливает. Она давно на меня зуб точит, подыскала дочери полковника запаса с большой пенсией и шикарной квартирой. А меня, представителя рабочего класса, позабыв, что такое диктатура пролетариата, упорно выживает с жилплощади …

Николай сделал паузу, собираясь с мыслями.

— Я бы ни в жизнь заявления не писал, — смущенно подал офицеру листок из школьной тетради. — Не привык в свои дела впутывать милицию, но здесь особый случай. Жена и теща на полном серьезе подозревают меня в краже золотых изделий — перстня, кольца, сережек, медальона и ста долларов. Не в силах переубедить, что пальцем не прикасался к их безделушкам. Пообещал жене подарить золотой браслет, так и слушать не желает. Ты, говорит, мои драгоценности своей крале отдал. Это ей Изольда Платоновна в голову втемяшила, что у меня любовница. В два голоса заладили одно и то же, хоть уши ватой затыкай или, как Одиссей воском заливай. Пуще всего тещу взбесила пропажа медальона с фотокарточкой покойного мужа. Я — чело век сдержанный, но неровен час, попадет кто под горячую руку. Не хочу грех на душу брать. Стараюсь меньше дома быть, остаюсь на вторую смену, чтобы избежать скандала, вкалываю, как проклятый. Прихожу поздно, думаю, заснули, отдохну наконец. Ан нет, ждут, глаз не смыкая. Теща глядит, как удав, хорошо, мол, твоя краля наше золото отрабатывает? Какая к черту краля. Одно желание, чтобы меня оставили в покое. Стыдно говорить, но жена в постель не пускает... Еще месяц и не выдержу, заведу любовницу, я еще мужик крепкий и бабы меня глазами пожирают, словно рентгеном просвечивают.

Он с мольбой в глазах посмотрел на Белозерцева, внимавшего его исповеди, и попросил:

— Вы бы поговорили с ними, товарищ майор? К кому я только не обращался, и к депутату, и в профком. Никто не хочет меня понять и помочь. Семья рушится. А у меня трехлетний сын Ромка. Жаль...

— Да, ситуация, — Василий пристально взглянул на Чеботаря, пытаясь убедиться в искренности его рассказа. Не перевелись ведь еще чудаки, их хлебом не корми, а дай поговорить, душу отвести.

— Чем они мотивируют свои подозрения?

— Если бы подозрения, а то прямые обвинения, — тоскливо произнес Чеботарь. — В шкатулке, кроме исчезнувших золотых изделий и ста долларов, находились кулон на золотой цепочке, серебряная заколка и янтарные бусы. Я их из Таллина прошлым летом привез. Жена страсть как любит украшения.

— Это слабость всех женщин, — усмехнулся майор.

— Так вот, кулон, заколка и бусы остались нетронутыми, — сообщил кузнец. — На этом основании они и решили, что остальное похитил я. Кроме украшений, в квартире было чем поживиться...

«Любопытно, странно? — подумал Белозерцев. — Проникнув в квартиру, вор не стал бы церемониться. Во всяком случае из шкатулки все бы выгреб. Может, Чеботарь водит за нос, темнит. Однако какой ему в том резон?»

— Когда обнаружили пропажу?— спросил он у кузнеца.

— Неделю назад, в среду. Жена хватилась, а золота нет. Вы бы поговорили с ней, может, подействует. Она милицию почитает. Когда по телевизору показывают фильмы «Следствие ведут знатоки» или «Менты», так она сидит, как вкопанная, глазом не моргнет. То у нее мо локо сбежит, то котлеты пригорят...

— У вашей жены и тещи с памятью все в порядке?

— В каком смысле? — не понял Николай.

— Склероз, забывчивость. Есть такие женщины, спрячут вещи или деньги, а потом не могут вспомнить куда.

— О-о! — воскликнул Чеботарь.

— У моей Джульетты память отличная, как у сиамской кошки. Все помнит, даже то, что надобно давно позабыть. А вот Изольду Платоновну память иногда подводит.

— Они сейчас дома? — поинтересовался офицер.

— Да, теща нигде не работает, пенсия маленькая, сидит у меня на шее, помалкивала бы, старая. А жена заболела в связи с пропажей, а может и симулирует, чтобы пожалел и в ноги упал.

— Ее действительно зовут Джульеттой? — удивился Белозерцев. — Довольно редкое из шекспировской трагедии имя героини.

— Нет, — смутился кузнец. — Это я ее так по-домашнему называю. На самом деле она Дуняша. Сговорилась с маманей, чтобы меня проучить, сделать козлом отпущения. Вот вам и семейная трагедия. А я хочу, чтобы обошлось без крови. Изольда Платоновна грозится ночью залить мне в глотку кипящее растительное масло. Разве после таких угроз заснешь. Теперь дверь в комнату на крючок закрываю.

— Все возможно, женщины на многое способны, — посочувствовал Василий. — Однако честно признайтесь, Николай, может действительно какой-нибудь симпатичной женщине подарили драгоценности в порыве щедрости или пребывая под крепким градусом?

— Обижаете, — нахмурился кузнец. — Я отродясь чужое не брал, хотя всех цацки на мои кровные куплены, мозолями заработаны. Однако коротка у них память, никакой благодарности. Будто для того и родился, чтобы им обеспечивать сладкую жизнь.

— Ладно, верю, не падайте духом и не давайте волю рукам.

— Так я пойду, — Чеботарь поднялся со стула. — Спасибо, что выслушали и утешили. Так вы поговорите с ними, а то мне на смену заступать.

— Поговорю, — обнадежил его Белозерцев. После ухода кузнеца он призадумался: «Довольно странный случай, похожего в моей практике еще не было». С этими мыслями вышел из кабинета.

* * *

Через полчаса Белозерцев и эксперт- криминалист лейтенант Иван Рудько прибыли на место. Поднялись на пятый этаж. На настойчивый звонок дверь долго не открывали. Но вот из глубины послышались шаркающие шаги, и грубоватый голос отчетливо спросил:

— Кого принесло?

В следующее мгновение засветился «глазок».

— Откройте, милиция! — властно потребовал майор. В дверном проеме появилось круглое, лоснящееся, с крючковатым носом и бородавкой на подбородке лицо Изольды Платоновны. На нем отразилось удивление, затем беспокойство и, наконец ехидная улыбка. Крупная женщина заслонила собой проход.

— Мы вас не вызывали. У нас все в порядке, — поспешно сказала она. – Занимайтесь своим делом, ловите и вяжите бандитов, а добрым гражданам не надоедайте. Без вас хватает забот и хлопот.

— Все в порядке? А пропажа золотых изделий и ста долларов? — поверг ее в замешательство Василий и вместе с лейтенантом прошел в прихожую.

— Так это мой зятек Николай, вот уж Господь, таким чудом дочь одарил, своей крале отнес, — известила теща. — Другие мужья носят добро в дом, а он из дома. Мы с него шкуру сдерем, совсем от рук отбился. Ягненком невинным прикидывается. Мой медальон, подарок мужа, уж я его берегла, как зеницу ока, унес окаянный. А теперь вот еще милицию на нас натравил. Мы сами разберемся, товарищ милиционер. Поезжайте подобру-поздорову. Будя вам, солидному человеку, пустяками заниматься. Совсем Николай спятил, милицию пригласил. Вы ему лучше к психиатру направление выпишите, чтобы там его хорошенько обследовали. Может с ним под одной крышей и жить опасно, а мы с доченькой постоянно рискуем. Докатился до ручки , вещи из дома таскает, проклятый клептоман …

— Мне надо поговорить с вашей дочерью Дуней, — оборвал Белозерцев тещину тираду. Заслышав разговор, Дуня сама вышла из спальни с полотенцем на голове, из-под которого выглядывали термо-бигуди.

— Расскажите, что произошло? — обратился он к ней.

— Обычно я украшения редко снимаю, но собралась в сауну и решила оставить их дома, чтобы нечаянно не затерялись. А вечером возвратилась и обнаружила пропажу.

— Сколько времени вы отсутствовали?

— Примерно три часа, с полудня. Мама гостила у сестры.

— В квартире в это время кто-нибудь был?

— Никого.

— Почему вы решили, что именно, муж похитил золото и сто долларов?

— А кто же еще. Когда я возвратилась, он находился дома.

— Ну и что?

— А то, товарищ милиционер, где вы видели такого вора, который бы взял лишь часть украшений? — ответила она вопросом на вопрос. — Накануне я с мужем поссорилась. Он ночью пришел навеселе. Приворожила его одна красотка, стерва рыжеволосая. Ну доберусь я до нее, застану на горячем и все крашеные патлы повыдираю. Мало ей холостых мужиков, так вцепилась, змеюка, в женатого. Вот Николай и решил мне таким способом отомстить. Ну, ладно, мне, а то ведь и любимую мою мамочку обидел.

— Да, обидел, антихрист,— подала плаксивый голос Изольда Платоновна. — Я ему никогда не прощу, в самое сердце ранил ирод.

— У него точно есть женщина? Вы уверены? — обратился Белозерцев к Дуне.

— Все так говорят. Соседка однажды видела его с рыжей кралей. То ли волосы у нее такие, то ли парик из гривы рыжей кобылы. — Это не доказательство, — возразил майор.

— Какое еще надо доказательство? — возмутилась теща и тут же поинтересовалась. — Какое наказание полагается за супружескую измену?

— Никакое. Это сфера морали, семейной этики.

— Жаль, — огорчилась Изольда Платоновна. — Хоть бы пятнадцать суток Николаю дали, чтоб по чужим бабам не шастал. Стыд и срам. Кастрировать таких самцов надо. Сурово, но справедливо, чтоб другим неповадно было женам изменять.

— Тогда и женщин следует наказывать, без их участия измена невозможна, — улыбнулся Василий и она не нашла аргумента для возражений.

Оставив без внимания ее совет, Белозерцев и Рудько осмотрели входную дверь, но внешних повреждений не обнаружили. Позвали со двора милиционера-водителя и с помощью отвертки сняли замок для технической экспертизы. Хозяевам пообещали возвратить его через час. С явным недовольством Изольда Платоновна согласилась на эту техническую экспертизу, потребовав расписку об изъятии замка.

* * *

В горотделе милиции их ждало подтверждение о том, что во время исчезновения вещей и валюты Изольда Платоновна была в гостях, а Дуня принимала сауну. Сомнения полностью развеялись, когда Рудько провел экспертизу замка. Царапины на внутренних деталях свидетельствовали о том, что его недавно открывали отмычкой. «Но кто именно?— напрягал мысли майор. — Ясно одно, что вор опытный, как говорят, тертый калач. Новичок до таких штучек не додумался бы. Возможно, в момент кражи его кто-то спугнул. Но заявлений по аналогичным кражам в дежурную часть милиции не поступало. От Чеботаря первое и то по иному поводу. Необходимо оградить от необоснованной клеветы. А ведь и в самом деле по пьяной лавочке мужик поколотит своих назойливых дам ».

— Следует проверить по картотеке домушников, в том числе поднадзорных, недавно прибывших из ИТК. Может, кто-то из «старых знакомых» промышляет, — посоветовал Белозерцеву следователь Владимир Щеглов, которого он посвятил в обстоятельства кражи.

В затруднительных ситуациях они обычно сообща находили две-три наиболее оптимальные версии и отрабатывали их на практике. Сложился прочный тандем. Часто точный расчет в сочетании с интуицией , обеспечивал им успех в раскрытии преступлений . Поэтому их нередко включают в одну оперативно-следственную группу.

Белозерцев и Щеглов проанализировали данные ИЦ по видам правонарушений, отобрали материалы на тех, кто погорев на квартирных кражах и, отбыв наказание, находится в городе. Наибольшее подозрение пало на троих: Сергалиев, Комко и Трещева. Оценив интеллект каждого из них, Белозерцев пришел к выводу, что вероятнее всего Трещев, три месяца назад прибывший из мест лишения свободы, где отбыл три года за кражу личного имущества граждан.

На следующий день выяснилось, что у Сергалиева и Комко железное алиби, и Белозерцев уже не сомневался в версии. Вахтер на проходной консервного завода подтвердила, что в среду Трещев после тринадцати часов отлучался с территории на тридцать- сорок минут и пояснила, что за ним такое часто водится. Когда же она спросила, почему он уходит с работы, то Трещев ей нагрубил и сказал, что навещает больную мать. История с болезнью матери, как и предполагал Василий, оказалась выдумкой.

— Надо выждать и взять с поличным, — предложил Щеглов. — У нас пока косвенные подозрения, а необходимы неопровержимые улики. Иначе сложно будет, не имея вещдоков и отпечатков пальцев, доказать его проникновение в квартиру Чеботаря.

* * *

Через четыре дня вахтер, а следом и участковый инспектор сообщили, что Трещев, покинув территорию завода, по всей видимости, вышел на промысел. Белозерцев и Щеглов срочно выехали в указанный район города. Машину оставили в узком проулке, подальше от глаз. Затаились за домами.

Трещев, двадцати пяти лет от роду, низкорослый, в солнцезащитных очках и кепи с длинным козырьком, скрывавшим лицо, шел быстро, придерживая рукой спортивную сумку. Он замедлил шаг, огляделся и вошел в стеклянную будку телефона- автомата. Видимо, абонент не ответил, так как Трещев тут же выскочил на тротуар, и теперь его действия стали быстрыми. Решительно вошел в подъезд. Белозерцев и Щеглов осторожно последовали за ним. Слышали, как он поднялся на третий этаж. Позвонил и, выждав минуту, стал подбирать отмычки к замку. Дверь отворилась с тонким скрипом, и домушник проник в квартиру.

Они поднялись на третий этаж и затаились по обе стороны двери. Белозерцев слегка нажал — заперта изнутри. Ждать долго не пришлось. Минут через пять-шесть вновь скрипнула дверь, и из нее просунулась голова без кепи и очков. В следующее мгновение они резко схватили его за руки, заломив за спину. Трещев вскрикнул от боли, уронил спортивную сумку.

Из нее вывалилась, рассыпавшись веером на лестничной площадке, связка ключей и отмычек.

— Вы что, мужики, одурели? — замотал Трещев головой. — Сантехник я, сантехник. Жильцы попросили трубы проверить, свищ хомутом прихватить.

— Знаем, что ты прихватил, золото, деньги, — оборвал его майор. — Почему руки в перчатках?

— Так ведь вода холодная, боюсь отморозить пальцы, — нашелся он.

— Это летом то вода холодная?

— Гражданин начальник, — взмолился Трещев. — Я ж завязал, это так, ради спортивного интереса, эксперимента, в первый раз, чтобы не потерять квалификацию …

— Сантехник, говоришь? Залез трубу залатать? — защелкнул на его запястьях наручники Белозерцев. — Вор-психолог, так вернее будет, гражданин Трещев. В отделе подробно расскажешь, сколько «экспериментов» успел провести.

— Что ж ты потерпевшим голову морочил, не всю добычу забирал? — пожурил его Щеглов. — Это людей сбивало с толку.

— Жадность фраера погубит, — угрюмо ответил Трещев.— Однако на сей раз твой номер не прошел, — ответил Владимир и Трещев понуро опустил голову. КРАСИВАЯ УЛИКА

1

Темно-зеленый УАЗ, прошуршав колесами по мокрому асфальту, остановился у третьего подъезда девятиэтажки. Дверцы с левой стороны открылись, и быстро, чтобы не промокнуть под дождем, трое мужчин и женщина с зонтиком прошли под «козырек». Там их у освещенной тусклым плафоном лестницы поджидал крепкий старик с белой окладистой бородой. Он шагнул им навстречу.

— Погода нонча, хреновая, хороший хозяин собаку из дома не выгонит, — посетовал он, внимательно разглядывая прибывших и решая, кто из них главный.

— Милиция действует при любой погоде, — отозвался статный мужчина в черном плаще и кожаной кепке, следователь майор Григорий Резеда. Старик безошибочно понял, что он и есть руководитель опергруппы и поспешил представиться:

— Кличут меня Иваном Кузьмичом, фамилия Векшин. Это я вас вызывал, не обессудьте, что потревожил.

— Служба у нас такая — быть всегда в боевой готовности. А где муж потерпевшей? — спросил следователь.

— Аркашка вне себя от горя. Кабы не рехнулся или руки на себя не наложил. В квартире он, сердешный. Риту, женушку свою, красавицу, оплакивает, — жалостливо ответил старик. — Велел мне вас встретить и проводить. Такую женщину злодеи зарезали. Нам со Степанидой Бог детей не дал, так Рита для нас вместо дочери была. Почитай родного человека потеряли... Ох, какое страшное горе…

Резеда с сотрудниками и Векшиным вошли в лифт.

— Шестой этаж, — подсказал Иван Кузьмич и нетерпеливо продолжил. — Сидим мы, значит, со Степанидой, чай пьем с малиной, чтобы не заболеть гриппом или другой заразой. По телевизору «Поле чудес» смотрим. Вдруг слышу страшный крик, будто кого режут. Выскочил я, значит, на площадку. Вижу, дверь в квартире Аркашки Бражника открыта настежь и дикий крик: помогите, убивают! Не решился с пустыми руками, вернулся в квартиру, схватил топор для рубки мяса. А тут Степанида, глупая баба, вцепилась и стонет: не пущу, порешат тебя бандиты. Пока я со своей старухой спорил, они утекли. Аркаша мне потом сказал, что их двое было. Одного из них я бы точно засек топором в качестве самообороны, как полагается. В молодости на лесоповале горбатился, так что удар хорошо поставлен, не промахнусь.

— Так уж и засек, — усмехнулся его бахвальству оперуполномоченный угрозыска лейтенант милиции Алексей Филько.

— А шо, имею право, самооборона. В данной конкретной ситуации закон на моей стороне, — блеснул познаниями Векшин.— Вошел я, значит, в квартиру, а там Бог ты мой, Рита лежит на паласе, вся в крови, а Аркаша связан по ногам и рукам. Кричит, как угорелый, будто его кипятком ошпарили. Меня от этого ужаса чуть удар не хватил. Хотел ему руки-ноги развязать, а он велел еще соседей позвать и позвонить в милицию. Боялся, что бандиты вернутся и прикончат его, как Риту. Царство ей теперь небесное, не уберег ее Господь, к себе призвал...

Лифт остановился, и все вышли на площадку. Бронированная дверь в квартиру Бражника была раскрыта настежь, будто по народной примете: пришла беда — отворяй ворота.

— Видите, сколько народу набежало, — не без гордости заметил Иван Кузьмич. — Риту все уважали и любили за доброту и заботу.

— Разве вас дежурный не предупредил, чтобы никого в квартиру не пускали? — строго спросила старика эксперт-криминалист капитан милиции Галина Савичева.

— Предупредил, да уж было поздно, я то соседей раньше кликнул, а они и других известили, даже из соседнего дома народ набежал, — вздохнул Векшин. — После звонка в милицию возвратился я, чтобы Аркашу развязать и лишних людей спровадить. Да где там, Аркашу без меня развязали, а поглазеть всем интересно.

— Наверное, как табун прошел, все смешалось, следы, отпечатки, — огорчилась Савичева, следом за Резедой и Филько пробираясь к входной двери. С десяток человек толпилось на лестничной площадке. Курили, разговаривали, горестно вздыхали, кляли неведомых злодеев.

— Если дюже натоптали, грязи нанесли, так я велю Степаниде, она живо все подметет и вымоет, — поспешил с предложением Иван Кузьмич. — Чисто будет, ни одной пылинки-соринки. Степанида пуще всего почитает чистоту и порядок, у нее ни одного таракана на кухне. Всех дихлофосом и китайским карандашом спровадила по вентиляции к соседям. Теперь они не скучают, есть чем заняться, с прусаками воюют.

— Вы уже и так «славно» помогли,— упрекнула его Галина. — Устроили смотрины, все улики уничтожили.

— Хто же знал, что не положено, — разгладил рукой бороду Векшин.— Вот так, век живи и век учись. Я то полагал, что на миру и смерть красна. Аркашу в таком состоянии опасно было оставлять одного. Он мужик запальчивый, мягкосердечный, мог с горя себя порешить.

— Посторонись! — приказал Резеда, решительно оттеснив к стене плотного мужчину. — Прошу освободить помещение. Здесь не театр, не цирк. Не мешайте следствию. Кто потребуется, мы пригласим отдельно.

— Бандюги совсем обнаглели. Куда только милиция смотрит? — уязвил их кто-то из зевак.

Люди гуськом в скорбном молчании оставили квартиру. В гостиной взору следователя и его коллег предстала картина разыгравшейся трагедии: у двустворчатой застекленной двери на паласе в багрово-черных разводьях крови лежало неподвижное тело женщины в белой разорванной на груди блузке, густо запятнанной кровью. Возле нее на коленях ползал мужчина лет двадцати восьми от роду, со свежей ссадиной на лице. Его руки и одежда были в крови. Он поднял голову с всклокоченными волосами и, встретившись с Резедой взглядами, хрипло прошептал:

— Дайте мне пистолет, я застрелю гадов, из-под земли достану... С одним я бы справился, но их было двое. Здоровые амбалы, у одного — нож, у другого — пистолет. На мордах маски из чулка с прорезями.

— Почему вы их впустили? — спросил следователь, жестом указал Бражнику присесть в кресло за журнальный столик. Тем временем осмотром трупа женщины и интерьера квартиры занялись судмедэксперт Константин Требух и эксперт-криминалист Савичева. На паласе у журнального столика глянцевито блестели осколки разбитой керамической вазы. Валялись растоптанные белые лепестки и зеленые стебли хризантем. Телефонная трубка была отрезана от аппарата.

«Не новички», — подумал Григорий.

— Жена их впустила, — устроившись в кресле, ответил Аркадий. — Слишком была доверчива и простодушна. Я находился в гостиной, смотрел телевизор, а Рита на кухне готовила ужин. Позвонили в дверь, она вроде спросила, кто? Дверного «глазка» у нас нет. Собирался вставить, да вот, к сожалению, не успел…

Он помолчал, сдерживая подступившие рыдания, затем тихо продолжил.— Ей бы цепочку навесить, а она дверь настежь. Наверное, посчитала, раз муж дома, значит, никто не страшен. Сейчас даже родным людям нельзя доверять. Один сразу зажал ей рот ладонью и приволок в гостиную, второй — наставил на меня пистолет и потребовал золото и валюту. Предупредил, что если пожадничаю, то Риту изнасилуют и отправят на тот свет, а потом и за меня возьмутся. Какая-то сволочь навела их на мою квартиру. Знать бы, вот этими руками задавил бы гниду... Сигаретки не найдется? Я вообще-то бросил курить, но надо успокоить нервы.

— Алексей, — позвал следователь. — Дай человеку закурить и срочно опроси жильцов дома.

Лейтенант подал сигарету, щелкнул зажигалкой. Бражник кивком головы поблагодарил за услугу. Жадно затянулся, откинувшись на спинку кресла. Сизый дым обволок его круглое лицо.

— Продолжайте, Аркадий Миронович, — велел Резеда.

— Я попытался защитить Риту, но меня ударили по лицу. Правда, я в долгу не остался, успел садануть одного из них по челюсти. Вот видите, пальцы в кровь разбил, кожу содрал…

Он показал верхнюю часть кисти правой руки.

— Но дело могло закончиться пулей в лоб, поэтому я решил их не злить, а потянуть время, каким-нибудь способом подать знак Кузьмичу, чтобы он сообщил в милицию. Рита разрушила все планы из-за своей жадности. Сказала, что они гроша не получат. Я понял, что злодет все вверх дном перевернут, а своего добьются. По замашкам видно, не простаки — дело свое темное знают. К тому же драгоценности и валюта находились в доступном месте, в серванте. Жизнь дороже всего, подумал я. Черт с ним, с этим золотом, живыми бы остаться, а богатство — дело наживное. Я показал им, где хранилось золото и валюта.

Думал, что они сами полезут, а он, держа меня под прицелом пистолета, велел открыть дверцу серванта и все драгоценности и валюту высыпать в его спортивную сумку. Рита такой потери перенести не могла. Она попыталась вывернуться из рук бандита, изловчившись, укусила его за палец руки, которой он зажимал ей рот. Он застонал от боли и в горячке вонзил ей нож в сердце. Если бы она его не разозлила, то может, и обошлось бы без крови. Обчистили бы они квартиру и ушли. Я так полагаю, что домушники на «мокрое дело» неохотно идут.

— Правильно полагаете. Оружие убийства — нож они с собой забрали? — спросил Григорий.

— Да, чтобы не было улик. Меня связали, в рот затолкали кляп. Только минут через двадцать, как они скрылись, мне удалось освободиться от кляпа и позвать соседа Векшина, Кузьмича.

— Вам здорово повезло, что остались живы, — заметил майор. — Обычно в таких ситуациях свидетеля убийства в живых не оставляют. Вы ведь можете их опознать?

— Они были в масках.

— Все равно. Назовите их приметы.

— Один высокий, плотного телосложения. Ему примерно лет тридцать, а второй, который зарезал Риту, среднего роста, лет на пять моложе. Он нервный, с дефектом речи, заикался. На руках у высокого я успел заметить черные перчатки.

— Во что были одеты?

— Высокий — в темных брюках и черной кожаной куртке, а тот, что среднего роста, — в синем джинсовом костюме, обут в белые кроссовки.

— При общении они называли какие-нибудь имена?

— Нет, молчали, как рыбы.

— Приметы подозреваемых лиц срочно передай в дежурную часть, — велел следователь лейтенанту Филько. — Пусть сориентируют личный состав и объявят розыск. С введением плана «Перехват» мы явно запоздали. Неизвестно, есть ли у них транспорт, возможно, затаились в городе и ждут удобного момента, чтобы скрыться подальше. Непростая у нас задача, придется поломать голову.

Савичева сделала несколько снимков, а с отпечатками пальцев не стала усердствовать, так как в квартире перебывало десятка три человек, к тому же Бражник сообщил, что бандиты вели себя осторожно, к предметам не прикасались. Тело убитой было отправлено в морг. После оформления протокола осмотра места преступления Резеда продолжил опрос Аркадия Мироновича:

— Надо определить материальный ущерб.

— А-а, — безнадежно махнул рукой Бражник. — Для меня самая большая утрата — Рита. Я бы отдал все богатства, только бы она ожила. Убили, сволочи. Без нее мне свет не мил…

— Не отчаивайтесь, — посочувствовал майор. — Ущерб мы обязаны определить. Если задержим преступников, они его возместят.

— Тысяч пять было долларов, а золота, платины и серебра наберется тысячи на четыре, — вяло ответил Аркадий. — Да и на Рите было обручальное кольцо, перстень с лазуритом, серьги и часы «Ориент». С мертвой, злодеи, сняли мародеры.

— Кто бы мог навести на вашу квартиру? Грабители, наверняка, знали, что без добычи не останутся.

— Среди моих друзей таковых нет. В свои финансовые дела я никого не посвящаю, — сухо ответил он.— А вот Рита была не прочь пофорсить перед подругами. Не умела держать язык за зубами, может, где и проболталась о золоте и валюте. Поди, теперь разберись, кто навел на квартиру. Кузьмич и Степанида у нас часто бывали, видели, что живем мы не бедно. Может, по простоте своей кому и сказали. Человек он хороший, компанейский, а ведь мог без злого умысла. А вот старуха больно языкастая.

Векшин, находившийся в прихожей, видимо, услышал, что речь о нем, подошел. Робко потоптался на месте, поглядывая на офицера

— Мне надо насчет похорон похлопотать, — произнес он.

— Похлопочите, — разрешил майор.

— Аркаша, ты же знаешь, что Рита была православной, верующей, почитала библейские заповеди, не блудила, как некоторые на стороне, отличалась добротой и скромностью. Поэтому не скупись, а установи на могиле крест, закажи отпевание в Афанасьевской церкви и духовой оркестр, справь поминки, чтобы, как полагается, по-людски, проводить в последний путь рабу божью.

— Ладно, дед, без тебя знаю, что и как. Не один ты такой умный и продвинутый. Вам поминки подавай, чтобы нажрались до поросячьего визга. Вот уж действительно, для кого беда, а для кого бесплатная жратва, — оборвал его Аркадий. — На многое не рассчитывай, после Риты не осталось больших сбережений, драгоценности и валюту грабители унесли. Оставь меня в покое, голова от горя раскалывается.

— Мне твоя жратва ни к чему Хлопочу, чтобы перед людьми не было стыдно и проводили убиенную достойно, — с обидой возразил Векшин и спрогнозировал ситуацию. — Коль поскупишься, жаба задавит, то придется нам со Степанидой раскошеливаться и по дому ходить с протянутой рукой, чтобы дали на погребение, кто, сколько может. Не откажут, Риточку все любили, для нас вместо дочери была, ох, потеряли родного человека.

— Что ты, дед, как попугай, заладил, дочка, дочка, я любимую жену потерял, — напомнил Бражник и тупо уставился на старика. — Еще вопросы есть? Не дергай меня по пустякам и не мешай следователю.

— Мне известно, что у Риты больших портретов не было, так ты дай ее фотку, что в семейном альбоме.

— На память что ли? — поднял голову Аркадий.

— У меня есть знакомый фотограф, он ее увеличит, — пояснил ветеран. — Все должно быть, как у людей. Портрет в траурной рамке, венки, духовой оркестр, отпевание в церкви за упокой души невинной. Деньги я соберу по квартирам, на такое дело праведное никто не откажет. Риточку все в доме любили за ее доброе сердце.

— Нет проблем, Кузьмич, — размял затекшие руки Аркадий и достал с антресоли пухлый семейный альбом. — Этого добра у Риты хоть отбавляй. Фотографы внушили ей мысль, что она очень фотогенична, только бы деньги выманить. В последнее время ее обуяла мания величия. Выбирай, Кузьмич. Тебе я доверяю, ты к Рите хорошо относился.

Бражник раскрыл альбом на журнальном столике. У Векшина глаза разбежались от обилия цветных фотографий. Он рассматривал то один, то другой снимок, не решаясь какой выбрать.

— Как артистка, ей бы в кино сниматься! — восторгался старик. Следователь взял один из снимков:

— Красивая была женщина.

— В бабах я знаю толк, — не без гордости отозвался Аркадий. Майор, размышляя, задержал взгляд на улыбчивом овальном лице и изящной кисти руки у подбородка. Что-то магнетически-мистическое было в ее облике. Словно жизнь из бездыханного тела женщины переместилась в ее изображение. Темные глаза поражали тайной, проникали в душу. «Наваждение какое-то, может, от усталости, — подумал Григорий.

— Я, пожалуй, тоже возьму несколько фотографий для материалов дела, — произнес следователь.

— Сколько угодно, — согласился Бражник. — Но обязательно с возвратом. Мне очень дорога память о Рите. Она, наверное, предчувствовава свою смерть, оставила целую коллекцию.

— Конечно, с возвратом, — пообещал майор и неожиданно уточнил. — Так вы говорите, что они сняли с нее все украшения?

— Конечно. Иначе, какой им был смысл ее убивать.

— Смысла бы не было, — поддержал офицер и показал фотографию. — На ней эти были украшения?

— Эти, — чуть помедлив, ответил Бражник. — Она с ними не расставалась даже ночью, будто чувствовала, что недолго придется носить.

— В каком магазине они куплены? В «Сапфире» или «Диаманте»?

— Не могу знать. Меня не интересовали ее безделушки, — сухо ответил он с едва различимым раздражением. «Вполне естественная реакция человека, потерявшего жену, — подумал следователь. — Ему сейчас не до общения с милицией, горе придавило тяжелым камнем. Потребуется время, чтобы боль притупилась».

— Может, что-нибудь еще похитили и вы в этой суматохе не обнаружили пропажу? — спросил Резеда, окинув взглядом интерьер гостиной. — Я пришлю сотрудников, они помогут вам разобраться, вспомнить, где что находилось и что исчезло?

— Нет, нет, я сам управлюсь. Немного приду в себя и все проверю. У вас и без меня забот хватает, — посочувствовал он. — Не тратьте на меня время, лучше ищите злодеев.

— Обязательно найдем и задержим. Это дело нашей профессиональной чести, — пообещал Григорий. Аркадий так и не понял, пришлет майор сотрудников или нет, а уточнить не решился.

— Аркадий Миронович, я представляю, как вам сейчас тяжело, но не падайтё духом, крепитесь. Жизнь ведь продолжается, и у вас все еще впереди. Надо стойко пережить эту трагедию.

— Спасибо на добром слове, — ответил Бражник и с мольбой поглядел на офицера. — Прошу вас включите меня в состав группы по поиску убийц. Готов днем и ночью ездить по городу, пока не найду злодеев. Я их на всю жизнь запомнил Погубили мою любимую Риточку, растоптали любовь и счастье.

— Не отчаивайтесь. Я подумаю над вашим предложением, — пообещал Резеда. И убитый горем вдовец проводил офицера, Савичеву и Филько до входной двери. Судмедэксперт еще ранее отбыл вместе с телом убитой в морг, чтобы получить акт экспертизы после вскрытия.



2



— Алексей, — перед тем, как войти в лифт, остановил Филько следователь. — Будь добр, задержись. Поговори еще с Векшиным. Мне кажется, старик что-то знает, но недоговаривает. Поинтересуйся у него, с кем Бражник общался. В разговоре могут всплыть интересные детали.

— Будет сделано, товарищ майор.

— И еще одно поручение. Вот тебе фотография убитой, — он раскрыл папку и подал ему один из снимков. — Наведайся в ювелирные магазины и постарайся узнать, в каком из них и когда куплены эти драгоценности, что на фотографии. Рита — эффектная женщина, продавцы ее должны опознать.

— Что это нам даст? — усомнилась Савичева, рассматривая на фото изображения перстня, серег, кулона и часов.

— Пока не знаю, — ответил Резеда. — Но у нас нет других зацепок. Ситуация тупиковая. Ни вещдоков серьезных, ни улик.

Все сотрудники опергруппы с ним согласились.

Векшину с самого начала понравился высокий статный лейтенант Филько. Но первый опрос, проведенный экспромтом, его разочаровал, и поэтому Иван Кузьмич обрадовался возможности не спеша пообщаться. К процедуре опроса старик отнесся ответственно. Надел свежую сорочку и парадный костюм с орденскими колодками. Отослал Степаниду Харитоновну на кухню, чтобы не встревала в мужской разговор.

— Задавай вопросы, командир,— с готовностью велел он.

— Я решил вас опять побеспокоить, чтобы уточнить некоторые очень важные для следствия детали.

— Уточняй.Готов держать ответ.

— Так вы видели убийц?

— Нет, чего не видел, того не скажу.

— Тогда расскажите, чем Бражник занимался и с кем общался? Были у него закадычные друзья или нет?

— Друзей, приятелей закадычных, чтоб там бутылку распить или «козла» в домино забить, у него вроде нет. Аркашка скуповат, на халяву выпить не прочь, а своими деньгами не сорит, над каждой копейкой трясется. Потому и друзей не завел, что надобно на троих соображать. Боюсь, что через день-другой после похорон забудет о Рите, найдет ей замену. К женщинам у него интерес большой. Да и то сказать, Рита его исправно кормила, поила, каких он только блюд не перепробовал, у нее золотые руки были. С моей бабкой Степанидой рецептами делилась. Аркаша жил, как у Бога за пазухой. Здоровый кабан, в карьерах не выработанный. Год назад его Рита приютила. Был тощий, как циркуль, она его откормила и приодела в импорт, словно депутата или министра. Был бомж, а стал на человека похож. Теперь вот и квартира, и имущество Аркашке достанутся. Потянуло его к другой бабе. Решил лишний вес сбросить.

— Откуда вам известно?

— Характер у него скрытный. А тут как-то на шабашке ему деньги перепали. На радостях, спьяну, он распетушился, расхорохорился. Признался, что каждую ночь, проведенную без женщины, считает пропащей. Мол, Риты ему мало, и он завел себе подружку. Я опосля его два или три раза видел с этой кралей на рынке. Она торгует кожаными и меховыми изделиями. Однажды я не выдержал, упрекнул его, зачем, мол, обижаешь Риту, с другой женщиной гуляешь. Он на меня, как полицейский, накричал: не суй, дед, нос не в свое корыто. Поди, сам не без греха, в молодости Степаниде изменял. Так и сказал, нагло усмехаясь. Дюже он меня тогда этими словами обидел, в самое сердце ранил.До сегодняшнего дня я с ним не разговаривал, да вот беда стряслась. Да простит ему Господь. Он нынче и так жестоко наказан, жену потерял...

— Как зовут его подругу? — спросил лейтенант.

— Дай Бог памяти, — Векшин задумался. — Имя-то у нее необычное. Что-то вроде тропического растения, которое вкруг других деревьев вьется. Может, знаешь?

— Лиана? — предположил Алексей.

— Так и есть, Лиана, — обрадовался старик и посетовал. — Ну, и имена пошли. Толи дело Степанида. Захочешь забыть — не получится. А фамилия у этой мымры Лианы Чесняк. Это я точно запомнил.

— Благодарю вас, Иван Кузьмич, за помощь следствию, — Филько пожал еще крепкую руку старика. — Может, Степанида Харитоновна что-нибудь ценное добавит?

— Не добавит у нее склероз и старческий маразм. Я больше нее знаю, — возразил ветеран и попросил. — Ты ж, командир, меня не выдавай, а то Аркашка осерчает. Нам с ним еще под одной крышей жить. Поди, на место погибшей жены эту дылду Лиану приведет. Очень жаль Риту, словно дочку потеряли, сердце разрывается... У моей Степаниды глаза не просыхают, таблетки сердечные глотает.

— Чужого горя не бывает, — посочувствовал лейтенант, покидая квартиру, в стенах которой поселилась скорбь.



3



На следующий день Резеда собрал в своем кабинете членов оперативно-следственной группы.

— Весьма удачный момент выбрали грабители, — произнес следователь. — Холодный дождливый вечер, никто носа на улицу не сунет. Жильцы дома прикованы к экранам телевизоров — популярная программа «Поле чудес». Поэтому и не удивительно, что никто не заметил, как они вошли в здание и когда скрылись. Опытные, видимо, из ранее судимых. Из информационного центра главка пока нет обнадеживающих данных, слишком скудные приметы, особенно, что касается облика преступников. Что будем делать? Начальство торопит, требует результат, по городу поползли слухи о маньяках.

Несколько секунд в кабинете царила непривычная тишина.

— Что показала медэкспертиза? — спросил майор у Константина Требуха, тучного, с блестящей, яйцевидной головой мужчину, повидавшего за тридцать лет работы не один десяток трупов, что утвердило его в мысли: все мы под Богом, и обеспечило среди коллег пожизненную ироничную кличку Философ.

— Колото-резаная рана в области сердца, — не сразу ответил судмедэксперт. — Нанесена ножом или финкой с узким лезвием 15 миллиметров. Жертве повезло — смерть наступила мгновенно...

— Так уж и повезло, — иронизировал Григорий.

— Я в том смысле, что не мучилась, — смутившись, пояснил Требух. — Других признаков насилия, травм, ушибов, ссадин не выявлено. Но блузка, вы сами видели, на ней была разорвана.

— А вы, Галина Петровна, чем порадуете? — следователь взглянул на молчаливую Савичеву.

— В той обстановке, когда все было затоптано, а ручки дверей захватаны руками, трудно что-либо обнаружить. Четко удалось снять только отпечатки пальцев, принадлежащие хозяевам квартиры, остальные смазаны. Людей-то там побывало десятка три, не меньше. Биологический анализ слюни показал, что кляп побывал во рту Бражника, — сообщила эксперт-криминалист.

— Твоя очередь, Алексей, докладывай, — велел майор лейтенанту

— Я побывал в одном из ювелирных магазинов, показал снимок, — не спеша начал Филько. — Старый ювелир Илья Борисович долго рассматривал его под лупой. Из золотых изделий, проданных в их магазине, признал только кулон, а серьги и перстень изготовлены по индивидуальному заказу. Посоветовал мне заглянуть в ювелирную мастерскую к Якову Семеновичу Тоцкому. Ювелир сразу признал свою работу. Обрадовался, спросил, где оригинал. Огорчился, узнав о печальной судьбе владелицы и исчезновении перстня и серег. Посетовал на то, что золото нередко приносит людям беду, являясь приманкой для грабителей. Перстень и серьги изготовлены им в единственном экземпляре, так называемый, эксклюзив. Он не любит повторяться в своем творчестве.

— Когда он их изготовил? — поторопил майор Алексея.

— Примерно год назад. У него осталась запись в журнале.

— Итак, у нас появился первый шанс. Перстень и серьги, если нам удастся их отыскать, даже в случае их перепродажи помогут выйти на преступников. Но сначала изделия, хорошо, что они в единичных экземплярах, надо найти, — поставил задачу следователь. — Поэтому максимум внимания рынкам, пунктам скупки драгметаллов. В ломбарды они, пожалуй, не сунутся, там потребуют паспортные данные. Надо срочно размножить снимки, снабдить ими сотрудников оперслужб милиции.

— Но они могут все похищенное золото переплавить в слиток, — предположила Галина Петровна.

— Сомневаюсь, — возразил Резеда. — Ведь в качестве оригинальных изделий золото выше ценится. Их легче сбыть. Не поднимется у них рука на красоту.

— На женщину поднялась, — напомнила Савичева. — Эти подонки лишены эстетических чувств. У них одна цель — нажива любой ценой.

— Вы правы, поэтому нельзя терять ни минуты времени, — согласился следователь и обратил взор на Филько. — Гражданин Векшин что-нибудь новое сообщил?

— Да, оказывается, у Бражника есть любовница. Зовут ее Лиана Денисовна Чесняк, — сообщил лейтенант. — Отчество и ее домашний адрес узнал в паспортном отделе. Там же мне по просьбе сделали копию ее фотографии. Симпатичная женщина, 24 года, не замужем. Товарищ майор, разрешите ее навестить?

Алексей подал фотокопию и листок с адресом. Со снимка на Резеду взирала красивая женщина. Правильные черты лица, ласковые глаза.

— Пожалуй, я ее сам навещу, — улыбнулся следователь.

— Вот так всегда, как черновая работа, так Алексей, — обиделся лейтенант. — А как что приятное...

— Ты — молод, горяч, темпераментен, потеряешь голову и попадешь в ее сети, — выдвинул первый контраргумент Григорий. — А я морально устойчив, нордически тверд. Хорошо знаю женские повадки и уловки, соблазну не поддамся. К тому же есть вероятность того, что ты столкнешься с ее любовником и тогда — новая драма. Мы с одной не можем разобраться. Так что, Алексей, не унывай, твои свидания с женщинами впереди. А эту красавицу доверь мне. Ситуация, понимаешь, слишком пикантная, действовать придется тонко, чтобы не наломать дров.

— Ваша взяла, товарищ майор, — отступил Филько.

— О друзьях Бражника Иван Кузьмич поведал?

— Нет у него друзей. Скряга этот Бражник, за копейку готов удавиться, — ответил лейтенант. — Большой любитель выпить и закусить на халяву, поэтому от застолий не отказывается.

— Сегодня в семь вечера я иду в гости к Лиане Чесняк, — сообщил Резеда.— А ты, Алексей, понаблюдай за Бражником, чтоб он меня у своей любовницы не застукал в пикантной ситуации. Дабы не получилось, как в «Отелло», только вместо Дездемоны ваш покорный слуга пострадает. Глаз с него не спускай. Ясно?

— Ясно, — без энтузиазма ответил Филько.

4



Резеда несколько раз нажал на кнопку электрозвонка. А когда угасла мелодия, чутко прислушался. За обитой черным дерматином дверью уловил очень осторожный шорох шагов. На светлячок «глазка» наползла тень. «Меня не проведешь, хозяйка наверняка дома», — усмехнулся он. Перед тем, как войти в подъезд, майор расчетливо обратил внимание на окна третьего этажа. В одном из них — голубое мерцание от включенного телевизора. За дверью, судя по шорохам, явно выжидали, надеясь, что незваный гость уйдет восвояси.

— Милиция! Проверка паспортного режима! — властно произнес он и для убедительности развернул перед «глазком» служебное удостоверение. Дверь слегка отворилась. Женщина (он признал ее по фотографии), чуть помедлив, тонкими и длинными, как у пианистки, пальцами отбросила медную цепочку.

— Извините, что потревожил, служба такая. Майор милиции Резеда Григорий Федотович, — представился он. — Разрешите пройти?

— Вы простите, что заставила ждать, — виновато улыбнувшись, она запахнула на высокой груди халат золотисто-палевого цвета, отворила дверь. Он переступил порог, едва не придавив большого огненно-рыжего кота перса с янтарными глазами. Тот угрожающе выгнул спину, сердито зашипел и выпустил когти.

— Адонис, не сердись, свои, — велела она коту, который важно прошествовал за нею в комнату. Майор снял туфли и последовал за хозяйкой. Она, не оглядываясь, продолжила:

— После жуткого убийства женщины в соседнем микрорайоне стала боягузкой. Вдруг они ко мне ворвутся. Теперь открываю двери только на условный звонок. Пока Бог милует... Вся надежда на Адониса, у него когти и клыки, как у тигра.

Женщина села в кресло, пригласив плавным жестом Григория. Кот по-хозяйски забрался на красивые колени Лианы. Она запустила пальцы в его мягкую шерсть, и он блаженно замурлыкал. «Любой мужчина позавидовал бы этому котяре, обласканному такой очаровательной женщиной», — подумал следователь и по ее ироничной улыбке понял, что она разгадала его желание.

— Вы правильно делаете, Лиана Денисовна, что проявляете бдительность, — напустил он на себя суровость.

— Вам известно мое имя?

— Милиции все известно, — заметил он не без гордости.

— Известно? Тогда почему убийцы той несчастной женщины до сих пор гуляют на свободе? — сразила она его. — Они ведь могут и на других напасть. Говорят, что свежая кровь пьянит убийцу, он, словно жаждущий крови вампир, ищет новую жертву?

— Вы совершенно правы, — согласился майор. — И не лишены познаний в криминалистике.

— Читаю детективы и увлекаюсь загадочными астральными и сакральными явлениями, — сообщила она. Майор цепким взглядом осмотрел аккуратно, со вкусом обставленную квартиру.

— Вы здесь одна прописаны?

— Да, Адонису ведь прописка не нужна, — усмехнулась Лиана. — Но скоро отсюда съеду.

— Не устраивает жилье или соседи скандальные?

— Поздравьте меня, выхожу замуж, — улыбнулась она. — Перееду к мужу, у него двухкомнатная, а эту однокомнатную продадим или сдадим в наем. Лишние деньги не помешают.

— Разумно, — похвалил Резеда. — Я желаю вам семейного счастья и побольше детишек. А то обидно за вас стало. Такая очаровательная, в расцвете сил женщина и одна. Вашему избраннику можно позавидовать. Как его зовут, величают, если не секрет?

— Аркадий Миронович, — ответила Лиана и взглянула на наручные часы. — Он скоро здесь появится. Если вы не торопитесь, то задержитесь. Познакомитесь, оцените мой выбор.

— Времени, конечно, в обрез, — вздохнул майор. — Надо еще несколько квартир обойти, но если вы просите, то я не смею отказать. А не приревнует ли жених меня к вам? Закатит скандал?

— Пусть для него это будет первым испытанием. Хотя он и так натерпелся, — задумчиво произнесла женщина. — У меня тоже тревожно на сердце. Прежде не было никакого страха, а теперь жуть берет. Боюсь на ночь одна в квартире оставаться. Побыстрее бы к Аркадию под одну крышу переехать. С таким мужчиной чувствуешь себя в безопасности.

— А что случилось, Лиана Денисовна? — встревожился он.

— Какое-то наваждение, знак свыше, — с таинственным блеском зеленовато-серых глаз призналась она. — Ночью, то ли во сне, то ли наяву, едва закрою глаза, приходит ко мне та зарезанная женщина. Лицо белее мела, а из груди сочится кровь. Она, вытянув впереди себя руки, словно слепая, бродит по комнате и что-то ищет. Прошлой ночью дважды приходила, в полночь и рано утром. Почему она ко мне привязалась? Может, какой знак падает? Я знаю, она снова появится. Я не переживу этот ужас. Вся надежда теперь на Аркадия... Упаси Господь, — вздрогнула Лиана. — Ужас, как боюсь мертвецов.

— Живых бояться надо, — заметил Резеда.— Вы, наверное, очень впечатлительны и суеверны. Переволновались, вот мозг и выдает разные галлюцинации. Вам следует хорошенько отдохнуть, чтобы сознание переключилось на приятные дела и воспоминания. Все эти медитации, спиритизм и хиромантия вредны для психики. Мой вам совет: выкиньте эту чушь из своей прелестной головы.

— Я бы с радостью, но что-то меня давит, — пожаловалась Чесняк. — Если б только я одна это ощущала. Адонис всю ночь мается, места себе не находит. А как только появляется призрак, на нем шерсть дыбом становится. Неспроста все это. Я чувствую, она против моей свадьбы. Надобно в церковь сходить, свечку поставить за упокой ее души. Молитву почитать, а я ни одной не знаю.

— Мистика, — без привычного скептицизма произнес следователь

— Хотя в этом есть что-то странное.

— Дело в том, что меня сильно потрясла эта трагедия, — продолжила Лиана, несколько успокоившись в присутствии уверенного в себе мужчины. — Я даже пыталась представить себя на месте убитой женщины и почти физически ощутила ужас и боль. Эти ощущения не проходят. Они вызревают внутри меня, словно ребенок в утробе матери. Может, причина в том, что Аркадий был мужем той женщины. Ее звали Маргаритой. Я прежде несколько раз видела ее. Убийство произошло на глазах Аркадия, но он был связан и ничем не мог ей помочь. Держится стойко, молодцом, как и подобает настоящему мужчине. Мне нравятся волевые личности. Да вы его сами увидите и поймете, что я не ошиблась. Другой бы на его месте запил с горя, впал в глубокую депрессию.

— Значит, закаленный, — похвалил майор, переводя взгляд с ее изящных пальцев на длинную шею, завиток золотистых волос.

— Что вы на меня так смотрите?— заволновалась Лиана и плавным движением руки, повторив траекторию его взгляда, прикоснулась пальцами к розовой мочки уха и золотой серьге.

— Вы обворожительны, — нашелся он. — Я по-доброму завидую вашему избраннику. Хотел бы оказаться на его месте.

— Увы, опоздали. Еще три месяца назад я была совсем одна, а при живом муже любовницей не намерена быть, поэтому на будущее не рассчитывайте.

— Жаль, но женщина всегда свободна в своих чувствах и желаниях! — с пафосом воскликнул майор, неожиданно обнаружив в себе актерские задатки. — Она, как птица в полете.

— А я почти окольцованная, — она сверкнула бирюзовым камешком перстня и доверчиво прошептала. — Вы не подумайте чего плохого, я женщина строгих правил, поэтому вольностей себе не позволяю. Перед Маргаритой я ни в чем не провинилась. Почему она не оставит меня в покое? Может ревнует к мужу, так зачем он ей на том свете?

— Будет вам себя казнить. Вы взрослая женщина и ни перед кем не обязаны держать отчет, — попытался он ее утешить.

— Вам показать паспорт? — неожиданно спросила она, вспомнив о цели его визита и, потревожив Адониса, хотела встать.

— Я верю вам на слово, вы неспособны на ложь, — остановил он ее жестом. По настроению Лианы он понял, что она стремится использовать любой повод, чтобы чем-то занять его. «Похоже, она действительно боится остаться одна», — подумал он. Хозяйка подтвердила его догадку, предложив:

— Соловья баснями не кормят, налью я вам граммов сто-сто пятьдесят коньяка или перцовки. Вы — крупный, очень интересный мужчина, для вас это капля в море.

— Нет, нет, спасибо, — отказался он. — Я при исполнении, не положено по закону и инструкции.

— Ведь уже половина восьмого, рабочий день давно закончен, — заметила женщина.

— Он у милиции ненормированный.

— Когда же вы пьете и другими приятными делами занимаетесь? — с тонким намеком поинтересовалась Чесняк.

— Как-то ухитряемся, — развел он руками.

— Не хотите коньяк, тогда горячий кофе. Полагаю, не откажетесь?

— Не откажусь, кофе взбадривает, острее мысль работает.

Она встала, чтобы пройти на кухню, и в этот момент прозвенели два коротких и один длинный звонок.

— Это Аркадий, легок на помине, — обрадовалась Лиана, направляясь в прихожую.— Уж он от коньяка не откажется. И вас мы обязательно уговорим выпить за нашу любовь и счастье.

Резеда молча последовал за ней, привычным движением правой руки нырнув за борт куртки.

— Лиана, курочка моя, живо открывай, я сгораю от страсти, — прозвучал за дверью ликующе-похотливый мужской голос.

Она отжала защелку, и Бражник с шумом ввалился в квартиру.

— Привет, моя конфет... — и запнулся. Восторженная улыбка сползла с его застывшего, как гипсовая маска, лица. От неожиданности он едва не выронил из рук букет алых роз и пакет с шампанским и продуктами.

— А вы, майор, здесь, почему? — прошептал побледневшими губами и, силой воли заставив себя улыбнуться, обратился к Лиане. — Объясни, что происходит? Может, третий лишний, так я уйду?

— Аркадий, успокойся, не ревнуй. Григорий Федотович, такая у него собачья служба, проверял прописку, — она попыталась было прильнуть к нему, но майор осторожно оттеснил ее к стене.

— Хватит ломать комедию! Вы арестованы, Бражник! — офицер направил на него пистолет. Аркадий скользнул взглядом по кисти правой руки Лианы, где на тонком пальце сверкнул перстень, и все понял. На несколько секунд его воля оказалась парализованной и этого следователю хватило, чтобы защелкнуть наручники на его дрожащих руках. Выпавший пакет с глухим стуком, словно комья глины о крышку гроба, ударился о пол. Покатились желтые лимоны, оранжевые апельсины и мандарины, сгустками крови упали розы.

— Ох и дура, курица безмозглая, погубила наше счастье!— в отчаянии произнес сожитель. — Я же просил спрятать золото, а ты нацепила их на себя и сверкаешь, как рождественская елка.

— Успокойся, это недоразумение, я хотела тебя удивить и очаровать, преподнести сюрприз, — покаялась любовница.

— Спасибо, и удивила, и очаровала на всю оставшуюся жизнь, — глухо выдавил он из себя.

— Драгоценные украшения для того и дарят, чтобы их носить, а не прятать в сундуке, — с обидой упрекнула она.

— Не умничай, — огрызнулся Бражник. Лиана обернулась за поддержкой к офицеру. — Скажите, господин майор, что они мне к лицу?

— К лицу, но это чужие украшения, снятые с Маргариты. Они, как вещественные доказательства, находятся в розыске.

— В розыске? — женщина замерла в недоумении и вдруг ее осенила догадка. — Убийца, маньяк. Не прикасайся ко мне, на твоих руках невинная чужая кровь. Уйди прочь...

Чесняк расстегнула браслет наручных часов и швырнула их на пол. Затем судорожно принялась сдирать с пальца перстень с лазуритом, но он сидел слишком туго.

— Теперь я знаю, зачем она приходила, — прошептала Лиана, глядя на него со страхом и презрением.

— Кого еще черт принес? — разжал губы Аркадий.

— Твою жену, покойницу Маргариту.

— Ты в своем уме? — отпрянул он от нее, как от прокаженной, с трепетом взирая на майора.

— Она приходила за своим золотом. Вот так свадебный подарочек...

— Маргарита приходила во сне, а я пришел наяву, чтобы восторжествовала справедливость,— сурово изрек офицер.

— Не хочу тебя видеть, — заявила женщина любовнику и отвернулась с обидой и гневом. В открытую дверь вошел лейтенант Филько и, глядя руки Бражника в «браслетах» и пистолет в руке Резеды, все понял.

— Красивая женщина, красивая золотая улика, — сказал, ни к кому не обращаясь, майор.

Пожалуй, только Алексей постиг смысл его слов. Уронив голову, Бражник понял, что наказание за убийство неотвратимо.