СТИХИ 

 

         Философия воды.

 

  Берег песчаный, тихие воды –

Слабость усталой души.

Вечер сомнений – поиски брода

В реках судьбы, правды и лжи.

 

Ветер уносит мысли печали –

Старые раны пути.

Хлынули чувства – это начало

Вновь оживленной души.

 

Берег песчаный, рябь на воде –

Мысли наполнил покой.

Утро желаний, праздник идей –

Свет излеченных водой.

 

            ***

Не вижу я света в фонарных столбах.

Мне город — не лето, а осени прах.

Струятся из окон чужие миры.

И дом, словно кокон, там плавят жиры.

 

А в воздухе копоть: все смог и угар,

Микозная похоть, из сажи загар.

Не вижу я света в фонарных столбах.

Искать мне ответа в астральных мирах.

 

                                                                     Встреча на причале 

 

  Однажды встречу на причале

Назначили два друга детства.

У синих вод они встречали

Поток блистательных лучей,

Как лучшее на свете средство

Исцеления души очей.

 

Один был в латексной рубашке

И брюки из атласной ткани,

Высокий, стройный и в фуражке

Темноволосый, лет тридцати.

Другой пониже, в ситцевом кафтане …

 

   − Ну,  здравствуй дружище, давно не виделись с тобой, – сказал Антон, обращаясь к человеку,  стоявшему на берегу  желтого моря. Это море когда-то называлось Черным, но при бурении скважин для добычи нефти и газа, на поверхность выбрались бактерии, окрасившие всю флору в непривычный желтоватый цвет.

− Здравствуй Антон! Мы с тобой могли бы поговорить и с помощью волнофона, но, как и обычной связи, я ему что-то не доверяю.

−  В новостях профессор заявил…

− Да, знаю я, что силой мысли мы создаем однородный мост и перенаправить его невозможно. Вот только, если ученым удалось настолько усилить телепатические возможности всего человечества, я не уверен, что в этом приборчике нет еще каких либо передатчиков. И заявление о Гейтсевской премии, еще не значит, что в армию  ничего не просочилось.

− Какие-то скептические мысли Макс, я тебя не узнаю, - сказал Антон, присаживаясь на воздушную скамью у самой воды. – Нашим ученым остается только доработать телепорт и проблема нехватки времени для многих совсем исчезнет, а ты пытаешься повернуться вспять нашему прогрессу своим недоверием.

Антон расположился на скамье, закинув ногу на ногу.

− Значит, я не ошибся, - тихо произнес Макс. Он обошел скамью, не отводя пристального взгляда от собеседника, и присел рядом. – Я так и знал, что ты причастен к этой новинке и должен мне помочь.

− Ни совсем понял твою последнюю фразу.

− Я, хочу пользоваться волнофоном, но не могу…

− И на то есть причины, - медленно проговорил Антон, поворачиваясь к собеседнику.

− Понимаешь, причин на самом деле несколько. Я сейчас не в лучших отношениях с женой и…

−  И, кажется, я даже знаю имена этих причин, а Наташа, начала догадываться?

− Понимаешь, - чуть спокойней и медленнее начал Макс: − Я люблю ее, и каждый раз, когда мы ссоримся, я ни о ком другом и думать не могу. А времени, сам понимаешь, - громче и быстрее продолжал он: ‒ Ни на что не хватает. У меня, ты знаешь, работа с клиентами. Это сейчас мы сидим и можно сказать, попусту тратим наши драгоценные минуты, а на работе я себе такого не позволяю. Волнофон, конечно помогает – только подумал и абонент на связи. Но если я постоянно

думаю о Наташе, значит, она слышит все мои переговоры. Ладно, чисто деловые, я-то ей доверяю, но все остальные, или как сейчас принято называть – сомнительные?..

− Понимаю и даже могу сказать, что знаком с твоей проблемой. Кстати, я не зря выбрал именно это место, но об этом позже. Мы столкнулись с подобной проблемой давно, - Антон вытянулся на скамье, вглядываясь в морскую даль. − Но в двух мнениях верх взяла та самая нехватка времени. Общение более сильных телепатов с несколькими абонентами сразу, создание конференций и массовых встреч, не отходя от рабочего места, сам понимаешь веские аргументы на сегодняшний день.

− Значит я слабый, - встрепенулся Макс.

− Нет, ты неумелый. Ты любишь скорость и никогда, насколько я знаю, не увлекался йогой.

− Это не минуты, это часы впустую. Полмира сходит с ума по этой твоей йоге, а остальные – работают…

− Макс, не перебивай. Это ведь не от безделья. Посмотри вперед, что ты видишь?

− Море, - озадаченно проговорил Макс.

− Как, разве ты не видишь  «…Поток блистательных лучей, как лучшее на свете средство исцеления души очей».

− Я болен?

− Не-ет, - со смехом произнес Антон. − С тобой все в порядке, как и с тридцатью процентами Землян, - он  повернулся к собеседнику и продолжил серьезным тоном: − Ты хороший организатор, знающий и любящий свое дело, твои образования и стремление познавать мир дают отличные возможности карьерного роста. Но ты стремишься успевать, не задумываясь о собственной душе. Все мы дети природы, из нее мы происходим и в нее уходим. Наша душа – часть природы. Научись любить ее и чувствовать, о чем, к сожалению, мы стали забывать, и она откроет в тебе путь самопознания и самообладания.

−  Это, что лекция проповедника-сектанта? А, я, думал ты научный сотрудник.

− Так и есть, но не забывай, что в некоторых местах еще можно увидеть радугу…

     Антон встал, поправил свой кафтан и молча, направился в сторону дороги.

− Подожди! Я понял, - воскликнул Макс.

− Хорошо, - тихо произнес Антон и с улыбкой добавил: − Я не зря выбрал именно это место.

 

                   *      *       *

  Летели тучи над землей

И с неба капала слеза,

Когда сказал тебе постой,

Еще горит твоя звезда,

Ведь мною дарена она.

И в сердце музыка весны

Так не исчезнет, как луна

За, клена, желтые листы.

 

Постой же осень карусель,

Не торопи ты грусть тоску.

Еще звенит в душе свирель,

Не оставляй в ней пустоту.

 

Прошла тоскливая пора.

Деревья наголо обрило.

Зима смела все со двора

И землю инеем укрыла,

Как сердце нежное твое.

И свет звезды твоей угас,

Но все горит еще мое

И топит льды зимы для нас.

 

Постой же вьюга и метель,

Не дай замерзнуть на мосту.

Еще звучит в душе свирель,

Не оставляй в ней пустоту.

 

И вот растаяли снега,

На волю, зелень рвется.

Оттаяли в душе слова

И сердце звонко бьется.

Да лишь свирель звучит не в такт,

Не разобрать мне ритм ее.

Наверно все не просто так –

Замерзло сердце вдруг мое.

 

Постой же зелень трын-трава,

Не тереби душевных ран.

Осталась в сердце пустота –

То «селяви» влюбленных пар.

 

                 ***

             Чужой полет

    Степной орел, над лесом пролетая,

Смеялся он над филином с совой:

Что братья здесь вы рыщите скитаясь

В чащобах зарослей, в борьбе с листвой?

 

Краса повыше и богаче выбор

Гнездовых мест и грызунов, и лис,

И рек степных в низовьях много рыбы…

Чем вам по нраву этот дикий лес?

 

На что спокойно так и расторопно

В ответ: да что там степь и небеса,

Тебе ведь не понять как нам удобно

На ветку сев прослушивать леса.

 

И живности поболе в этом мире,

И рыба есть, и гнездованья мест

Не счесть, но не с твоим размахом крыльев.

Орел лишь клювом сделал гордый жест.

 

Не в крыльях дело и даже не в еде.

Себе, создав покорный ареал

Ты в нем король и царь всюду и везде,

Пока границ его не пресекал.

 

 

                      ***

 

  Выжжена трава – колосится пепел.

Реки заросли дурманом и осотом.

Не было войны на том и этом свете,

Землю залило Анчара сладким соком.

 

Так давно - давно расцветало поле,

Ветер теребил зеленую листву.

Бегали в степях и лесах на воле

Множество зверей - любящих весну.   

Сорок лет прошло после всех законов,

После всех растлений мысли и души.

Разрешили все, кроме женских родов,

Кроме умных слов, не считая лжи.

 

Осушили все реки и озера,

Птица стала дичью, рыба лишь едой.

Позабыли чувства правды и позора,

Вкус и цвет не нужен - он утек с водой.

 

Сожжена трава – колосится пепел.

Реки заросли дурманом и осотом.

Не было войны на том и этом свете,

Землю залило Анчара едким соком.

 

                    ***

                   Взрыв

   Сирень застыла за окном,

На миг все замерло кругом.

Листва, трава и стебельки

Замерзли будто у реки

И словно к небу поднялись.

А в мыслях лишь одно молись

За жизнь природы и свою,

Чтоб раньше не быть нам в раю.

Но гулкий звук прервал ту мысль.

Померкло все и жизни смысл

Существованье прекратил…

Ученый снова погубил

Природы лоно этим днем,

Оружие, проверив в нем.

 

 

                  ***

   Когда росой наполнится трава

И ветер южный оживит листву

Над морем поднимается заря,

Окрашивая тую и сосну

Оттенком золотого янтаря.

В лучах весны теряются слова.

 

Приятно так кружится голова,

От свежести высот и наготы

Живой природы,  девственной красы.

И мир душевной, томной пустоты

Наполнит вкус и бриза, и росы.

И сердце вдруг коснется волшебства.

 

О крымский берег: Ялта и Судак,

Гурзуфа улочки меж вечных скал,

Он там внизу, ласкаемый волной

С прибрежной галькой здесь покой снискал.

Но горный склон вновь теребит покой

Пейзажами легенды «Аю-Даг».

                     ***

  В рутине дней прожитых вдоволь,

Однажды делаем всего лишь шаг

К своей мечте – стремясь на волю,

Сменить, пытаясь бытности очаг,

 

Не представляя повороты,

Столь гордо называемой, судьбы,

Меняя лишние заботы

На незаметный пережим струны

 

Так звонко бьющегося сердца;

Отважно забирая на себя

Все тяжести открытой дверцы

Сердец век любящих тебя.

 

И радости не пряча – идем

Сквозь тёрн, не ощущая боли,

Там на ходу слагая ряд поэм

Все, воспевая, славя долю…

 

Мы оступаемся обратно,

Все в тоже постоянство сирых дней.

И лишь порою, так приятно,

Нам вспоминать затейливость идей.

 

 

        О зиме красивой

   Запорошило всюду снегом.

Морозный запах за окном.

Метелица играет с ветром

Разбрасываясь тем снежком.

Блестят на солнце огоньками

Скамьи, качели во дворе.

И школьники уже с коньками,

Каток – раздолье детворе.

 

Но вот капель вдруг зазвучала,

Тихонько, с крыш и козырьков,

Как будто бы весны начало

Веселым, солнечным деньком,

Зимы холодной в середине –

В алмазно-снежном феврале…

А на заре опять картина –

Хрустальный город во дворе.

 

  

                   ***

Белая вода из недр на волю рвется.

Жизни маета белым пленом кроется.

Отведет меня от беды околица.

Белая вода – все грехи пусть смоются.

 

От версты до верст – долгая дорога.

От себя к себе путь не прост, не легок.

Отведи меня от беды околица.

Белая вода – все сомненья смоются.

 

Вечный зов судьбы серпантином вьется.

По спирали жизнь то бежит, то льется.

Отведи меня от беды околица.

Белая вода – пусть все беды смоются.

Белая вода из недр да на околице.

 

Песенка про пилота ралли, который думал, что штурман заблудился

  Мотор ревет, и ветер волком воет.

Из-под колес то пыль, то грязь, то гравий.

И на душе тихонько что-то ноет,

А штурман мой все громче басни травит.

 

 Вот, говорит:  «Еще два поворота,

А там полегче, там выйдем по прямой».

И как всегда, мол, лучшая работа

У нас с тобой, у нас с тобой, у нас с тобой.

 

Но, а конца пока еще не видно

И мысли роют в голове подкоп.

За Родину ой будет всем обидно,

Как поворот окажется не тот.

 

 

И паника ох рвется из груди,

Да впереди уж ничего не видно:

Так напылила, чтоб сбились мы с пути.

И  штурман мой притих, что аж завидно.

 

Но выдавил: «Еще два поворота,

Уже полегче, уж скоро по прямой».

И затянул, мол, лучшая работа

У нас с тобой, у нас с тобой, у нас с тобой.

 

Но нет, не может быть, что все напрасно,

Ведь нам осталось километров восемь.

Сомненья брось, вон солнце светит ясно

И пыль столбом поспешно ветер сносит.

 

Так это шприц*, и легче на душе.

Педаль сама спокойно так прижалась,

Рычаг ушел и мы на вираже,

А штурман мой, совсем, совсем нечаясь

 

Вновь произнес: «Вот, вот два поворота,

Давай скорей, ну жми же – по прямой!»

И я запел – любимая работа

У нас с тобой, у нас с тобой, у нас с тобой.

 

*Шприц – веер пыли, камней и гравия, вырывающийся из-под колес раллийного автомобиля. По наличию или отсутствию шприца можно понять, тормозит автомобиль в повороте или разгоняется.