… text-align: justify; text-indent: 35.0pt;">– Для создания взлетно-посадочной полосы, предусматривается жесткое перекрытие автодороги одновременно в двух местах. Со стороны Банска-Бистрицы – путем подрыва части скалы, нависшей над этой дорогой, – указывает он на карте, – а в направлении к Брезно дорогу перекроем грузовиком. Этим мы надолго остановим продвижение немецких частей, не только на Восточный фронт, но и, главное, в зону посадки русского самолета. Но потому как основные резервные силы немцев на фронт поступают с запада, то основные усилия  будут прилагать они к очистке завала. Есть вероятность того, что возле него и развернутся основные бои.

Ян размышляет вслух:

– Может, со стороны Брезно тоже взорвать скалу?

Смекал  ему возражает:

– Для этого нужно слишком много взрывчатки. А у нас её нет. К тому же необходимо оставить свободным резервный выход из зоны посадки русского самолёта, да и с расчисткой обломков скалы придётся долго возиться, тогда как машину можно быстро убрать с дороги.

Все соглашаются с доводами начальника штаба, и он продолжает:

– Вывозить грузы, доставленные самолетом, будем вот по этой дороге, – указывает он на карте. – Она пересекает посадочную  полосу почти посредине. Для подрыва скалы нам прислали из Банска-Быстрицы опытного взрывника. Ему помогают трое наших ребят. Эта группа уже приступила к закладке взрывчатки и монтажу взрывного устройства. Работы ведутся, только когда дорога абсолютно пуста. Напоминаю всем ещё раз: строго следите за тем, чтобы при подлёте русского самолета, посадочная полоса была абсолютно свободной на всём её протяжении. Иначе аварии не избежать…

Слово берёт командир отряда.

– Докладываю. Всем бойцам уже выдано личное оружие и боеприпасы. Правда, всего этого у нас не так уж много. Но думаем пополниться за счет противника. И все же главная надежда на помощь наших русских братьев.

Большая роль отведена подвижной группе под командованием пана Кравцова. Это и снабжение боевых групп боеприпасами, и вывоз раненых, и непосредственная поддержка партизан огнем из винтовок и автоматов. Связь с центром будет осуществлять пани Рада – по рации, а между западной и восточной группой –  условными сигналами и ракетами. Ян замолкает и Рада задает вопрос:

– Вы ничего не сказали, кто будет заниматься ранеными?

Тот отвечает:

– Для этого нами созданы две санитарные группы, которые обеспечены всем необходимым. Кроме того, в подвижную группу пана Кравцова, в качестве санитарки, включена пани Божена – дочь нашего начальника снабжения пана Клоцы, причем по её же настоятельной просьбе.

– А родители её согласны? – Рада вопросительно смотрит на лесника. – Ведь ей ещё нет восемнадцати.

– Так перевязывать раненых можно не выходя из землянки, – спокойно отвечает тот. – К тому же у неё большой опыт по этой части.

– И где же она этому научилась? 

Ян шутливо поправляет её:

– Не где, а на ком?

– Ну и на ком же? – с улыбкой уточняет Рада.

– На Грише Кравцове.

От удивления Рада не знает, что ей ответить. А тот продолжает:

– Но ты не подумай чего-нибудь этакого. История эта серьезная. Божена нашла Кравцова в лесу умирающим, чем и спасла ему жизнь. Перевязывала вместе с матерью. Вот и научилась на нем.

 Для Рады это было большим откровением.

– Ну, извините. Я ничего не знала об этом.

 

 

Советский полевой аэродром. Десантники грузят в транспортный самолет последние ящики и тюки и затем в полном боевом снаряжении поднимаются сами на борт. Но к креслам добраться трудно, потому что весь пассажирский салон забит грузом для партизан. Последним протискивается капитан Свиридов.

– Ну, как устроились, мои герои? – окидывает он десантников внимательным взглядом.

– Нормально. Лучше, наверное, не бывает, – раздаются голоса из-за тюков и ящиков.

– Вопросы есть?

– Есть, товарищ капитан, – отзывается один из десантников. – Когда прибудем на место высадки?

Свиридов смотрит на ручные часы.

– Где-то к утру. Так что есть ещё время основательно отдохнуть, да и выспаться.

Кто-то из солдат поддерживает командира:

– Отдохнем. Хотя и трудно будет. Мысли разные донимают, да и груз мешает ноги свободно вытянуть...

– А вы поджимайте их, – улыбается капитан. – Без этого груза нам делать там будет нечего.

– Да оно-то так, – подтверждает кто-то. – Мы все вытерпим, лишь бы вернуться домой не в гробах.

– Значит, настроение среднее? – подытоживает Свиридов.

– Да, устали мы очень. Погрузка и разгрузка были тяжелые.

– Это уж точно, – соглашается капитан. – Но главное, не забывайте, что мы летим не на отдых, а на помощь словакам.

Ещё раз Свиридов хозяйским глазом окидывает салон.

– Чтобы лучше вам отдыхалось, давайте хором произнесём наш девиз. Все согласны?

– Так точно, товарищ капитан! – стройно отвечают десантники.

Свиридов поднимает руку, и в такт её взмахам  все троекратно скандируют:

– Будем живы – не помрем!

– Молодцы! – подбадривает их командир. – Вижу, что всем стало легче и веселей.

Кто-то из десантников добавляет:

–  Какая-то таинственная сила кроется в этом девизе. В самом деле – полегчало!

Свиридов доволен.

– Вот и отлично! Так держать! Желаю всем нам удачного взлёта и мягкой посадки!

– С таким командиром не пропадём! – отзывается кто-то.

– Ну, тогда всем нам ни пуха и ни пера!

– К черту! – громко хором раздается в ответ...

 

 

Штабная партизанская землянка. Пани Рада сидит у рации. Прижимая  наушники, слушает писклявые звуки морзянки и бегло записывает. Окончив прием, встает и подаёт радиограмму Яну. Тот бегло прочитывает её и с улыбкой обращается к членам штаба:

– Товарищи! Хорошая весть из России! Самолет уже вылетел!

Землянка наполняется радостным ликованием. Все поздравляют друг друга. Наконец успокаиваются и Ян продолжает:

– Командование охранной группой, расположенной у западного фланга посадочной полосы, я беру на себя. Мой штаб будет находиться на вершине Косого утеса, – показывает он на карте. – С него хорошо просматривается весь участок автодороги, отведённый для посадки русского самолета.

Командиром восточной группы я назначаю начальника штаба пана Смекала. Он опытный  человек. Воевал с немцами ещё в первую мировую войну. Его первой задачей будет захват тяжелого грузовика и последующее перекрытие им автострады. А далее: он должен пресекать все намерения немцев убрать его с автострады.

Возглавить подвижную резервную группу, сформированную из бывших русских военнопленных, я попросил Кравцова. Они будут передвигаться на захваченном ими немецком грузовике и не должны допустить нахождения на посадочной полосе ничего, что помешало бы приземлению самолёта. В случае прорыва противника на каком-либо фланге эта группа должна уничтожить его и убрать с дороги разбитую технику. Располагаться она будет на пересечении грунтовой дороги и автострады. Действовать командиру этой подвижной группы придётся самостоятельно в зависимости от складывающейся обстановки. Надеюсь, что с такой сложной задачей сын советского командира Григорий Кравцов справится вполне успешно, как он отлично себя уже показал в ранее проведенных им операциях.

И ещё, – продолжает Ян. – Пани Рада будет по рации осуществлять постоянную связь с центральным партизанским штабом, расположенным в Банска-Бистрице. Вопросы есть?

Все молчат и Ян подытоживает:

– Если вопросов нет, то слушайте мой приказ. Командирам всех групп немедленно вернуться в свои отряды. Начало операции по перекрытию автодороги начнём строго по моему сигналу – две ракеты одна за другой. Всем понятно?

– Так точно! – раздаются воодушевленные голоса присутствующих...

 

 

Карпатские горы. Уже блещет рассвет, а Солнце ещё прячется за горизонтом рваного частокола горных вершин. Автострада почти пуста, лишь проезжают редкие автомобили. Партизан тоже не видно нигде. На западном фланге они скрываются за скалой, грозно нависшей над бетонной дорогой, а на восточном – за выступами невысоких горных образований. Резервная группа Кравцова, как и предусмотрено её дислокацией, располагается у перекрестка сельской дороги и автострады. Все с нетерпением ожидают начала крупной военной операции словацких партизан...

Наконец одна за другой над Карпатами взвиваются две ракеты. И спустя лишь мгновение западный фланг потрясает взрыв. Огромный кусок скалы разваливается на множество больших и малых кусков и неудержимым потоком катится вниз, на дорогу, олицетворяя собой начало великой битвы словаков за освобождение своей Родины!

Но автострада пока пуста. Лишь спустя несколько долгих минут со стороны восточного фланга показывается автомобиль. Открытый кузов доверху загружен какими-то ящиками. Видно, что в кабине только один водитель. Пан Смекал подаёт команду стрелку. Тот тщательно целится, и вскоре раздаётся винтовочный выстрел. Машина проезжает немного по трассе и останавливается. Несколько партизан подбегают к ней и  открывают дверцу кабины. И прямо им в руки вываливается раненый немецкий солдат. Кто–то из партизан садится за руль и ставит захваченный автомобиль поперёк автострады. Партизаны восточного фланга искренне радуются. Для них это первый бой, который заканчивается полной победой. Но этого мало. И партизаны ждут появления другого автомобиля.

Но, видно, радоваться им ещё рано, так как к засаде приближается не автомобиль, а что-то намного серьёзнее. Впереди едет нечто-то похожее на  танкетку или небольшой легкий танка старой модификации. Следом за ним движется легковой автомобиль, а замыкает кортеж обычный немецкий бронетранспортер с открытым верхом. Обе боевые машины вооружены крупнокалиберными пулеметами. Кроме того, за его бронированными бортами сидят автоматчики. Все это – охрана легкового автомобиля, в котором едут немецкие офицеры. Попробуй высунуться, и тут же получишь моря огня в свою сторону.

С высоты небольшого пригорка пан Смекал внимательно наблюдает за приближающимся кортежем. «Возможно, с утра пораньше какой-то военный чиновник со своим окружением спешит в Банска-Бистрицу к своему начальству. Но что заставило его взять с собой такую охрану? Вероятно, в этом повинны участившиеся случаи нападения партизан на немцев?»

Партизаны восточной группы вооружены лишь одними винтовками, так что  брони им не взять. К тому же они, как следует, не укрепились – беспорядочно мечутся на виду у противника по пологому склону придорожной горы. Некоторые поднимаются выше, чтобы укрыться там, за камнями. Но кортеж уже близко и первым  открывает прицельный пулемётный огонь по видимым целям.

Партизаны прижаты к земле – невозможно даже поднять головы. Не слышно в ответ ни единого выстрела. Уже есть раненые и убитые. Немцы пользуются возникшей неразберихой в стане словаков. Почти беспрепятственно убирают с дороги грузовую автомашину, перекрывавшую собой автотрассу: просто сталкивают её под откос. После чего кортеж гуськом едет дальше – к взлетно-посадочной полосе и вскоре оказывается на виду у резервной группы Кравцова.

«Как?! Почему восточная группа пропустила немцев на взлетно-посадочную полосу?! – возмущается он. – Самолет вот-вот прилетит, а приземлиться не сможет! Неужели все партизаны той группы погибли?»

Но на долгое размышление у него времени нет. И он принимает решение, опять же граничащее с авантюризмом. Пока немецкий кортеж, ощетинившись пулеметами и автоматами, проезжает мимо засады его отряда, он и двое русских бойцов торопливо надевают немецкую форму. Один из них усаживается за руль отобранного у немцев грузовика, а  другой – лезет в кузов. В него же лезут и остальные бойцы Кравцова.

Григорий в форме немецкого унтер-офицера вскакивает на подножку, заглядывает в кузов грузовика и приказывает:

– Всем лечь на дно! А тот, что в немецкой форме, пусть сидит на виду у противника, чтобы сбить его с толку! Оружие приготовить к бою! Как только услышите взрыв гранаты, немедленно стреляйте по легковому автомобилю!.. Вопросы есть?

Молчание. Кравцов  приказывает шоферу:

– А ты, Володя, быстренько догони  бронетранспортер и поезжай рядом с ним. Как только брошу гранату, жми сразу на все тормоза. Ясна задача?

– Чего уж тут непонятного, – отзывается тот. – Сделаю всё по высшему классу.

Машина покидает засаду, выезжает на автостраду и устремляется вдогонку за немецким кортежем. Из мотора Володя выжимает все какие в нем есть лошадиные силы и вскоре грузовая машина догоняет  немецкий кортеж. Вот и бронетранспортер уже рядом. Один из немцев видит в кабине грузовика немецкого офицера и машет ему рукой, чтобы тот проезжал скорее.

– Я-я! (Да-да!) – кивает в ответ Григорий и просит шофера: – Приготовься, Володя!

Сам же выдергивает из гранаты-лимонки чеку, открывает дверцу кабины и с криком: «Вот вам, гады, подарочек!», бросает гранату в открытый кузов военного транспортера. И пока та летит, шофер тормозит машину. Как и положено, граната взрывается через три-четыре секунды. За это время бронетранспортер удаляется от грузовика на несколько метров. Вот тогда и гремит взрыв. Часть осколков задерживается внутри броней, а остальные пролетают высоко над грузовиком. Партизаны, сидящие в кузове, мгновенно вскакивают и открывают губительный огонь по легковушке.

А что же с танкеткой? Из-за шума мотора и туго натянутых на головы шлемов, да ещё и за плотной бронёй танкистам не  слышно, что происходит у них за спиной. Офицеры тоже молчат, не подают никаких сигналов. Отчего танкетка, как ни в чем не бывало, продолжает движение по посадочной полосе. А самолет может вот-вот прилететь…

Теперь наступает боевая проверка партизан западной группы. Те прячутся за камнями завала, стараются не выдать себя. Ведь стрелять по броне из винтовок – занятие бесполезное, да и патронов у них маловато. А гранат всего-то лишь две, да и те находятся на вершине Косого утеса – у их командира Яна.

Сквозь узкую смотровую щель водитель танкетки видит перед собой бесформенную груду камней, перегородивших дорогу. Он подводит танкетку вплотную к завалу и останавливается. Лишь башня с крупнокалиберным пулемётом в поисках цели вращается туда-сюда. Но партизан не видно – удачно прячутся за камнями. Тогда пулеметчик разворачивает башню назад, и видит, что бронетранспортер и автомобиль с офицерами почему-то остались далеко позади. Лишь легкий сизый дымок улетает куда-то вверх.

– Вальтер! Вальтер! – со страхом кричит он водителю, – бронетранспортёр и машина почему-то отстали! Стоят неподвижно.

– Так может, у них что-то сломалось? – отзывается тот.

– А кто его знает?  Они сигналов не подают, и у меня рация не работает.  

Стрелок обращает внимание на слабый сизый дымок, колеблющийся над машинами. «Неужели, подбиты?» Об этом он сообщает водителю. Выслушав, тот не успевает принять решения, как вдруг замечает, что по завалу спускаются вооруженные люди. К тому же они начинают стрелять. Пули щелкают о броню и со свистом разлетаются в стороны. Танкистам в этом не позавидуешь: ведь каждый удар о тонкий корпус танкетки отзывается в ней мощным хлопком по ушам. Водитель долго такой экзекуции не выдерживает и кричит башенному стрелку:

– Гельмут! Это, наверное, местные партизаны! Отгони их скорее! А то они мне раздолбили всю голову!

– Хорошо, Вальтер! – отзывается пулеметчик. – Сейчас помогу!

Он разворачивает башню пулеметом к завалу и начинает огрызаться беглым огнем. Молодые необстрелянные бойцы в замешательстве. Противостояние башенного стрелка и партизан все более нарастает. Падают  убитые и раненые.

С вершины Косого утеса Ян видит всю трагичность создавшегося положения. Мысль постоянно напоминает: «В такой ситуации самолет приземлиться не сможет!.. Не сможет!.. Не сможет!.. Ты командир, вот и решай, что тебе делать. И он начинает торопливо спускаться с утеса. В руках у него две последние ручные гранаты, приготовленные на самый критический случай. Наконец достигает завала и прячется за скальными глыбами...

Танкетка же продолжает изрыгать мощный пулеметный огонь. Стараясь помочь командиру, партизаны начинают стрелять по её смотровым щелям. В какой-то степени это сбивает прицельный пулеметный огонь. И вот уже Ян – в нескольких метрах от грозной машины. Он понимает, что такие ручные гранаты, как у него, предназначены лишь для ближнего боя. Ими броню не пробить. И тогда он выдергивает пояс из брюк и связывает обе гранаты вместе. «Может быть, это заставит замолчать пулемёт?»

Пулеметчик все видит. Ян для него теперь главная цель. А тот, словно играя со смертью, появляется то с одной, то с другой стороны одиночного камня – выбирает удобный момент для броска. «Нужно не промахнуться!» Пули щелкают звучно о камень и, рикошетя, со свистом улетают куда-то вдаль.

Пулемет неожиданно замолкает. «Возможно, стрелок меняет пулеметную ленту? Пора!» Ян выскакивает из-за камня и бросает в танкетку связку гранат. Но та не взрываются сразу – ударяется о броню и скатывается на землю… и уже там раздается хлопок. К тому же опять стучит вражеский пулемет...

От взрыва связки гранат возникает много пыли и дыма. Этим пользуется Кравцов. Стремглав подбегает сзади к танкетке, ловко вскакивает на броню, сбрасывает немецкий офицерский китель и закрывает им смотровую щель пулемета. Огонь сразу же прекращается, и партизаны окружают танкетку. Прикладом своего автомата Григорий стучит в люк пулеметной башни.

– Бой окончен! – кричит он по-немецки. – Гитлер капут! Выходите! А то мы сейчас вас взорвем!..

Те недолго отмалчиваются.

– Вы нас расстреляете? – доносится изнутри.

– Пленных мы не расстреливаем, – отвечает Григорий, – так что выходите быстрее!

– Тогда мы подумаем.

– Быстрее думайте! – настаивает Кравцов. – А то у нас нет свободного времени, да и взрывчатка не любит ждать!

 Из танкетки доносится неясное бормотание – видно, немцы, советуются. Затем раздается:

– Мы оба сдаёмся! Гитлер капут!..

Люк медленно открывается и появляется голова в танкистском шлеме. Немец испуганно таращит глаза и поднимает руки. Партизаны хватают его за шиворот и вытаскивают наружу.

– Вот так-то лучше, дорогой мой Ганс! – произносит довольно Григорий.

– Я не-е-е Ганс, – заикаясь, возражает тот, – а-а-а – Гельмут.

– Да мне все равно, как тебя звать, – отвечает Кравцов. – Главное, что ты уже сдался.

Следом из башни высовывается и водитель. 

– Пленных отведите к командиру отряда! – приказывает Григорий и вертит головой в поисках Яна.

Кто-то из партизан показывает на завал.

– Он там, за камнем лежит! Ранен, наверное…

Григорий спрыгивает с брони и бежит к партизанам, окружившим своего командира. Тот лежит на спине. На груди кровавая рана. Санитар перевязывает её.

– Как он?! – спрашивает беспокойно Кравцов.

– Ранение очень тяжелое, – раздается в ответ. – Он сейчас без сознания.

Григория охватывает тревога. «Как же без командира?» С содроганием спрашивает:

– А жить будет?

Ответ звучит как приговор:

– При таком ранении надежды большой нет.

И вдруг командир открывает глаза. Беспокойный взгляд ищет кого-то. Наконец останавливается на Григории. Ян говорит тихо, едва шевеля языком:

– Кравцов. Назначаю тебя командиром всего отряда. А я умираю. Прощайте товари…

Он закрывает глаза, тело чуть вздрагивает и остается лежать неподвижно. Санитар пытается нащупать у Яна пульс, поднимает веко и… с грустью произносит свой приговор:

– Он мертв.

Смерть Яна ещё больше сплачивает партизан. Какое-то время они стоят молча, крепко сжимая оружие. Затем поднимают винтовки над головой и клянутся отомстить за смерть своего командира. Кравцов обращается к ним теперь уже как командир отряда:

– Товарищи партизаны! Несмотря на наши потери, операция продолжается. Немцы никогда не оставят попыток сбросить нас с этой дороги. Поэтому, прежде всего нам нужно укрепить оборону обоих флангов, а также очистить посадочную полосу. Для этого в первую очередь нам нужно оживить танкетку и бронетранспортер. Кто возьмётся за это дело?! – обводит он глазами присутствующих.

Отзывается несколько человек. Григорий приказывает:

– Как разберётесь с немецкой техникой, танкетку оставьте возле завала, а бронетранспортером перекройте дорогу на восточном фланге. Остальным же срочно убрать все трупы и легковушку, так как самолёт может вот-вот прилететь. А я  ненадолго съезжу на восточный фланг к начальнику штаба пану Смекалу! Нужно выяснить, что там случилось? Почему они пропустили немцев?

Григорий садится в свой грузовик и уже из кабины кричит:

– Резервный отряд! В машину!

И пока те выполняют приказ, он обращается к оставшимся партизанам:

Продолжение »