…in-right: -.25pt; text-align: justify; text-indent: 35.0pt;">Но шофер коменданта не слушает. «А если я откажусь? Расстрелять меня Краус не сможет. Мы же в тылу, а не на фронте».

– Не буду я ни в никого стрелять! – отказывается Отто Беккер. – Тем более в старика.

Краус зло произносит:

– Ты не выполнил приказ офицера! За это пойдешь на фронт!..

Комендант вскидывает пистолет. Гремит выстрел. Старик хватается рукой за грудь и медленно оседает. Сквозь пальцы сочится алая кровь.

– Поехали! – приказывает он шоферу. – Скорее!

Тот ждет, пока денщик влезет в автомобиль, и только потом трогает машину с места. Люди бросаются к раненому старику. Тот машет кулаком вслед уезжающему автомобилю и гневно кричит:

– Мои сыновья отомстят германцам!

 

 

Над Карпатами сыплет и сыплет густой непроглядный снег. Запорошены леса и горы. В снегу и село, в котором живет пан Смекал. В центре селения расположено небольшое одноэтажное здание школы. Слышен звонок, и на улицу выбегают сельские ребятишки. Оставляют на снегу портфели и бросаются друг в друга снежками…

Из школы выходит пан Смекал. В руке у него неизменный чемоданчик одновременно врача и учителя. Любуясь игрой ребятишек, он медленно сходит с крыльца и, похрустывая свежим снежком, неторопливой походкой идет вдоль села. Неожиданно сзади раздаются чьи-то шаги. «Кто же меня догоняет?» Он оборачивается и видит перед собой тёмную человеческую фигуру с накинутым на голову капюшоном.

– Пан Смекал? – тихо спрашивает фигура.

Но учитель продолжает молча вглядываться в неизвестного. «Кто он?»

– Ладно, не отвечайте, – просит таинственная фигура. – Я узнал вас. Вы действительно пан Смекал.

– А вот кто вы, мне ещё неизвестно, – отвечает учитель. Он все ещё пытается рассмотреть: кто  же скрывается под капюшоном?

– Скоро узнаете, – отвечает загадочно неизвестный и добавляет: – Я от наших с вами друзей. Но здесь не место для разговора.

Смекал несколько успокаивается.

– Если так, то давайте пройдем в дом, – предлагает он гостю. – Мы с женой друзьям всегда рады.

Они минуют калитку и проходят во двор. Учитель поднимается на крыльцо и настойчиво стучит в дверь. На пороге появляется славянского вида добродушная женщина. Смекал опережает её вопрос:

– Гость к нам, Варвара.

Они проходят внутрь дома. Неизвестный бесцеремонно задергивает занавески на окнах и просит хозяина:

– Зажгите, пожалуйста, лампу.

И только теперь, в её мерцающем свете, незнакомец сбрасывает с головы капюшон.

– Ну что, узнали?

Смекал пристально вглядывается в молодое небритое мужское лицо. Затем вопросительно восклицает:

– Это ты, Ян?!

– Что, трудно было узнать? – улыбаясь, отзывается тот. – Постарел я, наверное?

– Неужели?! Мой лучший ученик. Хорошо замаскировался. А вырос как! Ну, раздевайся.

Смекал помогает гостю снять и повесить одежду, и они по-дружески обнимаются. Входит хозяйка дома. Знакомится с гостем. Тот учтиво целует ей руку.

– Вы, наверное, проголодались в дороге? – спрашивает она.

Муж добавляет:

– И не мешает отметить такую встречу.

Жена уходит на кухню, а Ян недолго рассматривает просторную комнату, а затем садится поближе к учителю. Урывками посматривает на дверь и шепотом говорит:

– Пока мы одни сразу сообщу вам самое главное. Вы помните Шафранека из Братиславы?  

Смекал недолго припоминает:

– Шафранек? Шафранек? Ага, вспомнил. Ещё до войны он приезжал в наши края поохотиться.

Ян подтверждает:

– Да, он большой любитель охоты. Часто вспоминает вас, передает привет, а также благодарность за хороший прием, когда он у вас останавливался.

– Принимаю, – соглашается Смекал.

Ян продолжает:

– Кроме благодарности он просил поговорить с вами об одном очень важном деле.

– Я весь внимание. Но можешь говорить погромче. Варе сейчас не до нас. Да и я ничего от неё не скрываю.

Но Ян продолжает играть в конспирацию: подвигается поближе к хозяину и заговорщицки шепчет:

– Шафранек убедительно просит вас принять участие в деле освобождения Словакии от немецких фашистов.

Учитель в тон ему добавляет:

– По-моему, этого хочет каждый настоящий словак.

Гость уточняет:

– Значит, согласны?!

– Конечно, сделаю всё, что смогу. Это мой долг, как словака.

– Так вот, – продолжает Ян. – Словацкий подпольный центр в Братиславе принял решение организовать в вашем районе партизанский отряд. Очень удобная местность. Кругом горы, леса. Есть где укрыться. А самое главное – недалеко от села проходит стратегически важная автодорога, по которой немцы перебрасывают военные грузы на восточный фронт.

– Да, место у нас очень бойкое, – соглашается Смекал.

– Но именно здесь немцев пока ещё никто не тревожил, – уточняет посланник подпольного  центра. – Поэтому один из партизанских отрядов решено организовать в лесах, где охотился пан Шафранек.

Такое известие Смекал воспринимает, как увертюру к чему-то загадочно важному.

– А что конкретно от меня нужно?

Ян машинально оглядывается вокруг и говорит едва слышно:

– В первую очередь нам с вами нужно собрать небольшую группу из надежных людей – ядро будущего отряда, и выбрать место для его дислокации.

Оценивая информацию, Смекал, какое-то время молчит, а затем задает очень важный вопрос:

– А как с оружием?

Ян отвечает не сразу:

– Ну, как сказать?.. Его практически нет. Придется добывать самим. Для начала Шафранек просил передать вам вот это. – Ян протягивает Смекалу пистолет. – Конечно, это не автомат, но тоже стреляет.

Смекал крутит его в руках и вдруг восклицает:

– Так автомат же есть!

Ян удивленно:

– Где?! У кого?!

– У лесника пана Клоцы живет русский парень. Так это его автомат. Говорит, что добыл его в бою. Но это, возможно, шутка.

– Русский, говорите? А как он попал к леснику?

– О, это история длинная…

– А вы – покороче, самое главное.

– Ну, хорошо. Его насильно привезли в Германию и продали какой-то богатенькой фрау. Но ему удалось бежать. По дороге он был тяжело ранен, но сейчас поправляется.

– Куда он ранен? Может передвигаться?

– В плечо. Я часто навещаю его. К весне должен поправиться.

Ян продолжает расспросы:

– А он надежный?

– Вполне! – отвечает уверенно Смекал. – Я рекомендую его в бойцы будущего отряда.

Посланец радостно потирает руки.

– Значит, нас уже трое! Можно считать, что дело пошло!..

Входит Варвара.

– Извините. Заждались, наверное? Сейчас покормлю. Мы недавно раздобыли баранины, так что будет чем угостить…

Стол она застилает вышитой скатертью, достает из буфета бокалы, посуду и бутылку с  розоватым напитком…

 

 

Весна бурно вступает в свои права. Это особенно хорошо ощущается во дворе лесника Клоцы – талая вода звучно капает с крыш и журчит в ручейках. Из дома  выходит Кравцов. На нем теплый словацкий суконный жилет. Левая рука подвязана к шее шарфом. К Григорию подбегает дворовый пёс, машет хвостом и заискивающе смотрит ему в глаза. Кравцов наклоняется и ласково гладит собаку.

– Рудик! Рудик! Ах ты, спаситель мой. Вот тебе косточки, – кладёт перед ним он «собачью радость». Наблюдает, как пес сразу набрасывается на них.

Следом из дома выходит Божена с пустым ведром и идет к колодцу, расположенному у ворот. Цепляет ведро к веревке и отпускает. Взмахивая металлической ручкой, ворот быстро вращается, и вскоре из глубины доносится шум падающего в воду ведра.

Григорий не может спокойно смотреть, как хрупкая девушка крутит с натугой  ворот. Он решительно отстраняет её и здоровой рукой принимается сам за дело. Божена увлечена его сильными мужскими движениями. Тот тоже поглядывает на неё исподтишка: «Вот мол, какой я сильный». Во время такой перестрелки взглядами ведро стремглав выскакивает из колодца и с размаху ударяется о ворот, отчего часть воды выплескивается им на одежды. Притворно обиженно Божена смахивает с себя холодные влажные капли, поднимает комочек снега и ловко засовывает Григорию за воротник.

– Вот за это тебе! – с показным недовольством выговаривает она и отбегает в сторону.

Кравцов морщится, пытается вытряхнуть снег. И когда это ему удаётся, он в ответ запускает снежок в Божену. Та отвечает тем же. И пошло, поехало. Бросаясь снежками, они азартно бегают друг за другом и беззаботно смеются. В игру включается и собака. Григорий догоняет Божену и привлекает к себе. В какой-то момент их лица соприкасаются, что возбуждает в обоих какое-то ещё непонятное им, но приятное чувство.

Некоторое время они стоят, не шевелясь, обдавая друг друга горячим дыханием зарождающейся первой любви. Но романтическое настроение прерывает скрип наружной двери дома. Божена едва успевает оттолкнуть от себя Григория, как с крыльца доносится требовательный голос матери:

– Божена! Где ты пропала?! Воду скорее неси!

Вдвоем они хватаются за дужку ведра, да так и несут к дому. Но неожиданно сзади кто-то стучит в калитку ворот. Ребята ставят ведро у дверей. Божена уходит с ним в дом, а Кравцов впускает во двор пана Смекала. Оба здороваются. Учитель интересуется у  Григория:

– Ну как плечо, рука?

– Да всё нормально! – бойко отвечает тот. – Да вот смотрите.

Он подходит к штабелю бревен, лежащих возле входа в сарай. Одним движением сбрасывает с шеи шарф и раненой левой рукой пытается приподнять бревно. Но Смекал резко отдергивает его.

– Стой! Горячий какой! Такие ранения, как у тебя, быстро так не проходят. Садись и слушай, что я тебе скажу. Дело есть.

Они усаживаются на бревно.

– Пожалуй, начну с очень хорошей новости, – радостно сообщает Смекал. – На Восточном фронте советские войска  разгромили немцев под Сталинградом. Уничтожено более двадцати немецких дивизий.  Захвачено много пленных…

– Так им и надо! – восклицает Григорий. – Я тоже хочу немцев бить! У меня и автомат для этого есть. А то лежит под кроватью без дела!

Смекал вторит ему:

– Без дела – это, конечно, плохо, а вот то, что ты готов бить немецких фашистов, очень приятно слышать.

Кравцов продолжает:

– Так у меня к ним очень большие счёты, пан Смекал. Вот поправлюсь и буду пробираться к своим.

Учитель говорит по-отцовски строго:

– Знаешь, что, Гриша… Ты никуда не пойдешь. Бить врага можно и здесь. Тем более что в этих лесах мы организуем партизанский отряд. Так что скоро и для твоего автомата работа найдется.

Григорий в восторге.

– Так вы берете меня в партизанский отряд?!

– Берем, товарищ Кравцов! Берём! – радостно подтверждает учитель.  

Оба встают и по-взрослому крепко пожимают друг другу руки.

 

 

Вместе с псом Рудиком Божена идет по едва проторенной лесной тропинке. Часто оглядывается по сторонам, перелазит через старые поваленные деревья, обходит кусты и деревья, стоящие на пути. У входа в землянку её останавливает кто-то из партизан и требует назвать пароль. Она отвечает и осторожно спускается вниз по ступенькам в землянку.

В ней за примитивным столом сидят трое: Смекал, Ян и Кравцов. Они не сразу замечают Божену, так как все с увлечением слушают сводку Совинформбюро о боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны. Зачитывает её Левитан – известный московский диктор. Услышанное пан Смекал коротко переводит Яну на словацкий язык. Но сводка заканчивается, и теперь все внимание они обращают на девушку.

– Почему ты пришла сюда?! – спрашивает её командир отряда. – Что-то случилось?!

Та торопливо рассказывает:

– Меня папа послал. Жандармы Жилину грабят! Коров забирают. Он только что вернулся оттуда.

За время жизни у лесника пана Клоцы Кравцов стал прилично говорить и понимать по-словацки. Поэтому спрашивает Божену:

– Сколько жандармов?

– Трое. На подводе приехали.

– А он не говорил, какое у них оружие?

Божена не может ответить. Но Смекал выручает её:

– Откуда девочке знать такое. Винтовки у них. Немцы не доверяют им автоматы.

– Ну, что ж и винтовки сгодятся, – заявляет Григорий. – Они хороши при рукопашной схватке, для дальнего боя и стрельбы из засады.

Ян ловит его на слове:

– Слушай, Кравцов, откуда у тебя такие познания?

 Божена заступается за него.

– Так у него же отец какой-то большой военный начальник.

– Вот как! – удивляется Ян. – Ну, извини меня, Гриша. Не знал я этого. Теперь понимаю, почему тебе удалось пройти через всю Германию. Без военных и технических знаний, а особенно без хитрости и отваги, тут видно не обошлось…

Смекал останавливает его.

– Ну, перестань нахваливать. Лучше давайте все вместе подумаем, как винтовки отобрать у жандармов.

– Правильно, – соглашается Ян. – А то, кроме одного автомата да двух пистолетов у нас ничего больше нет. Может Григорий подскажет, как нам быстро и без потерь провернуть операцию?

Тот отвечает уверенно:

– Так мы их возьмём без единого выстрела. Нужно лишь действовать точно и быстро, пока противник не успеет опомниться.

– Хороший план, – улыбается Ян. – Ну, а конкретней…

– Да какой там план, – машет рукой Григорий. – Перехватим их на дороге и... «Хенде хох!» («Руки вверх!»). Уверен, что они не будут сопротивляться – жизнь, ведь, дороже.

Ян произносит скептически:

– Всё у тебя, Гриша, получается как-то уж очень легко и быстро.

 Смекал поддерживает Кравцова:

– В этих делах сын командира лучше нас разбирается. Так что план Григория предлагаю принять без обсуждения.

Ян соглашается:

– Операция действительно не из сложных. Да и нам пора обстреляться.

Кравцов предлагает:

– Жандармов лучше перехватить на лесной дороге, а не в селе. Зачем нам преждевременный шум.

Теперь уже Ян поддерживает Григория.

– Правильно он говорит. Вот вам и план. Кто против?

Молчание.

– Ну, тогда вскоре выходим…

Кравцов и Божена тоже покидают землянку, немного отходят в сторону и прячутся за стволом толстого дерева. Григорий бережно обнимает её. Им кажется, что время остановилось. Оба не в силах долго сопротивляться неведомой силе, неумолимо влекущей обоих друг к другу. В изнеможении она закрывает глаза и вдруг ощущает пьянящее чувство первого поцелуя. Ей кажется, что сейчас она пошла бы на всё, чтобы он продолжался вечно…

 

 

Весь передний край расположения советских войск озарён вспышками орудийных залпов. Пляшут взрывы снарядов над траншеями немцев. Трясется немецкий блиндаж: в нём укрывается несколько немецких солдат во главе с офицером.

Канонада неожиданно обрывается, и наступает звенящая тишина – предвестник русской атаки с устрашающим криком «У-р-р-а-а-а!». Немцы с испугом и дрожью ожидают её. Для многих этот крик означает смерть или плен. Но атака почему-то задерживается. «Что же противник медлит?» Немцы знают, что русские часто хитрят – повторно открывают орудийный огонь по выскочившим из укрытий немецким солдатам.

Вот и сейчас те, что сидят в блиндаже, не очень торопятся покинуть его. А зря, так как совсем неожиданно в него врываются трое советских солдат и с криками «Хенде хох!»  наставляют на них автоматы…

Немцы в растерянности. Все мигом поднимают руки. Двое русских хватают за шиворот солдата и офицера и выталкивают из блиндажа, а оставшихся третий расстреливает из автомата. «Вот вам, гады! За детей! За жену! За отца и за мать!» Уже на выходе из блиндажа он разворачивается и для верности бросает в блиндаж гранату. «Это вам на закуску!»

Грозно гремит взрыв мести…

 

 

Партизанская группа в составе Яна, Смекала, Григория и Божены входит во двор дома пана Клоцы.

– Ну что вы так долго? – выговаривает им хозяин. – Жандармы приезжали из города. Забрали в соседнем селе двух коров и сейчас возвращаются по лесной дороге.

Ян беспокойно:

– Значит, нам их уже не догнать?

Клоца деловито парирует:

– Перехватим, если  пойдём напрямик через гору.

– Но мы же не знаем дороги, – сомневается Ян.

– Так я проведу вас по горной тропе, – обещает лесник. – В ближайшей округе они все мне знакомы. Вот только сбегаю за ружьём.

Никто не возражает. И пока Клоца отсутствует, на крыльце появляется его жена Маринка.

– Здоровья всем, – учтиво кланяется она и зовет настойчиво дочь:

– Божена! Иди в дом! Помочь мне нужно!

Та продолжает крутиться возле Григория.

– Сейчас, мама! Сейчас! 

Из дома выходит пан Клоца с ружьем за спиной. Божена с матерью провожают партизан до ворот. Мать наставляет дочь:

– Знай, дочка, провожать мужиков на войну – это была, есть и будет всегда наша тяжелая бабья доля...

Дочь с матерью возвращаются в дом и садятся за стол. Мать разливает по тарелкам суп. Божена медленно откусывает кусочек хлеба, почти не жуёт. Прислушивается. Мать замечает, что с дочерью что-то не так.

– Ты что, дочка, не ешь? Суп не понравился или боишься за папу? 

Божена, словно не слышит её вопроса.

– Тише, мама. Кажется, где-то стреляют.

Та недолго прислушивается.

– Я ничего не слышу. Наверно, тебе показалось...

 

 

Продолжение »