…align: justify; text-indent: 35.0pt;">– Ну что, киндер, может, отдохнем немного? А то я смотрю ты устал, да и я тоже.

Партнер соглашается. Оба усаживаются на бревно, и некоторое время играют в молчанку. Григорий первым прерывает её:

– Как тебя звать, малыш?

– Альберт, – тихо отвечает тот и теперь уже сам задаёт вопрос: – Ты из России?

– Да, я русский. Гришей меня зовут.

– А я – Альберт! Теперь нам не скучно будет. Ты в Германию приехал на заработки?

– Нет. Фрау Краус меня купила.

Альберт удивляется:

– Не понимаю. Как купила?!

– Как? Как? А ты в школе изучал историю древнего Рима?

– Изучал, – подтверждает пацан.

– Вот так же и меня продали! Так что теперь я раб. А если по-современному, то теперь я личная собственность фрау Краус.

Паренёк не перестает удивляться.

– Значит, ты можешь в цирке сражаться, как гладиатор?

Григорий не успевает ответить, как на высоком крыльце появляется хозяйка дома с огромной сумкой в руке.

Альберт немедленно вскакивает и испуганно шепчет:

– Сейчас нам влетит…

Ребята бросаются к козлам и начинают быстро двигать пилой. Но хозяйку не проведёшь.

– Все отсиживаетесь, лентяи! – гневно кричит она со ступенек крыльца. – Вот вернусь, проверю, что вы там напилили!

Убедившись, что крик на ребят подействовал, фрау уходит, а мальчишки снова усаживаются на бревно.

– У, стерва! – недовольно бурчит Альберт. – Даже не дает отдохнуть. И жадная очень. Деньги служанке не доверяет! На рынок ходит сама! Да и мне платит мало.

– А тебе она кто?

– Да никто! Мы просто соседи. Я марки у неё зарабатываю.

– С кем ты живешь?

– С мамой и Мартой. Сестра она мне.

– А отец где? – допытывается Кравцов. – На войне?

– Нет. Мама мне говорила, что отца убили фашисты. Но это было еще до войны. Тогда я был совсем, совсем маленьким.

– За что же его убили?

– Так он же был антифашистом. Но что это такое, не знаю.

– А мать где работает?

– Да нигде. Всё болеет. Вот и приходится мне и сестре работать.

– Ну, а сестра работаете?

– Да, в Регенсбурге на военном заводе. Говорит, что там много девушек из России.

Услышав такое, Григорий подсаживается к Альберту поближе.

– Они из того эшелона, что прибыл недавно?

– Да, их привезли в тот же день, когда и ты появился.

– А откуда ты это знаешь?

– Так Марта мне говорила.

Григорий с радостью: «Может, на том же заводе и Галя работает?»

 

 

Раннее утро. Обширный двор с трех сторон окружен бараками. С четвертой – вход во двор прикрывают ворота, над которыми красуется надпись: «Труд освобождает». У входа стоит охрана. В одном из бараков живут русские девушки. С утра пораньше во двор въезжает походная кухня.

В бараке появляется невысокая полноватая женщина в военной форме –  надзирательница. Обводя спящих девушек подозрительным взглядом, медленно подносит свисток к губам. И вдруг пронзительный свист сбрасывает девчат с двухъярусных нар. Поспешно все одеваются, прибирают постели. Надзирательница щёлкает длинным хлыстом.

– Быстрее! Быстрее двигайтесь, русские свиньи!

Те, кто одеты, хватают кружки, миски и ложки и выбегают во двор. Почти на ходу споласкивают лица под краном и становятся в очередь за похлебкой. Её разливает пожилой немец в гражданской одежде. Каждой девушке отпускает по одной поварешке чего-то жидкого, кусочек черного хлеба и нечто напоминающее компот или чай.

Свою порцию получает и Галя Лисовская. Отходит немного в сторону и садится на землю рядом с Тоней – подругой по школе. Грустно смотрит перед собой – видно, о чем-то думает. Та замечает плохое её настроение.

– Ну, что ты не ешь? – спрашивает она.

Галя кривится.

– Не могу я есть эту баланду. Тошнит меня от нее.

Тоня настаивает:

– Ешь, дура, а то потеряешь силы и ходить не сможешь. Тогда пиши всё пропало – убьют гады.

Галя нехотя откусывает кусочек хлеба и без аппетита жует.

– Знаю, о Гришке своем думаешь, – продолжает подруга. – Успокойся. Его теперь не найдешь. О себе подумай, как остаться живой. Вот, может, тогда и встретитесь.

– Встретимся ли? – сомневается Галя.

 

 

Альберт и Григорий продолжают заниматься распиловкой брёвен. Их стало заметно меньше, а поленьев – намного прибавилось. С сумкой в руках во двор входит девушка и направляется к ним. Подходит ближе. Кравцов присматривается: что-то очень знакомое мелькает в её лице. Альберт представляет её:

– Это моя сестра Марта.

– Здравствуйте, – учтиво произносит она по-немецки. – Вот вам обед принесла.

Григорию по-прежнему кажется, что он уже где-то видел её. Внимательно вглядывается, торопливо перебирает в памяти многих знакомых женщин и девушек, но похожей на неё не находит. «Прямо какое-то наваждение».

Та смущена вниманием незнакомого паренька. Наконец не выдерживает:

– А почему вы так пристально меня разглядываете? Разве мы с вами уже где-то встречались?

– И, да и нет, – загадочно отвечает Григорий.

– Как это можно понять?

– А так, что я удивлен и вами, и вашим именем. А вот, где я раньше вас видел, вспомнить никак не могу.

Девушка пожимает плечами.

– Очень странно. А я вас впервые вижу. Да и имя у меня обычное, Марта. Так что же во мне вас так привлекло?

Вместо ответа Григорий спрашивает:

– Вы никогда не бывали в России?

–  Нет, – решительно возражает она.

– Может, у вас есть родные сестра или брат, которые похожи на вас?

В разговор вклинивается Альберт:

– Да у неё, кроме Отто, нет никого.

– А кто это? – спохватывается Григорий, так как в сознании начинает крутиться что-то невероятное.

И Альберт выдает тайну сестры.

– Жених он её.

Марта тут же отчитывает братишку:

– Ты ещё не дорос, чтобы вмешиваться в разговоры старших. Лучше пойди подбери дрова, а то рассыпались по все двору.

Только теперь у Кравцова начинает проясняться в памяти. И он восклицает:

– О! Вспомнил, где я вас видел!

– И где же?!

– Вы не поверите: на фотографии, которую подарил мне Отто. Теперь у нас с вами есть общий знакомый.

Очередь удивляться переходит к Марте, так как из уст незнакомого русского парня она слышит имя любимого ей человека.

 – Откуда же вы его знаете?

Григорий продолжает интригу.

– Теперь я полностью убежден, что Альберт не соврал. Вы в самом деле его невеста.   

– Вот как, – Марта укоризненно смотрит на брата. – Вы что сговорились с ним?

– Нет, – обиженно возражает Альберт, – я не говорил ничего.

Григорий заступается за парнишку:

– Ваш брат тут ни при чём. В самом деле, всё это мне рассказал сам Отто. Мы случайно встретились с ним в России. Он даже подарил мне фотографию, на которой вы, Марта, сняты вдвоем вместе с ним.

Та сразу забрасывает его вопросами:

– Значит, вы его видели? И знаете, где он сейчас?..

 

 

Сборочный цех немецкого военного завода. Через его длинное узкое помещение проложен конвейер, на котором головками кверху медленно едут пустые корпуса минометных мин. Вдоль транспортёра стоят русские девушки. Одни совочками засыпают в них порошкообразное взрывчатое вещество, а следом другие – вворачивают взрыватели.

Галя и Тоня стоят рядом. Вдоль конвейера прохаживается надзирательница. За жестокое обращение с ними, девушки прозвали её Фрау Плёткой. Как только она выходит из цеха, Галя шепчет подруге:

– Тонь, а Тонь... Знаешь, что я придумала?

Та озирается по сторонам.

– Говори быстрее, пока злючки нет.

Лисовская берет её за руку и подводит к противопожарному ящику, стоящему у противоположной стены. Открывает крышку.

– Видишь сколько песка?

Тоня заглядывает в ящик с большим удивлением.

– Ну и что?

– А вот, смотри, – Галя зачерпывает полный совок песка и осторожно несёт к транспортеру.

Подруга не успевает ничего сказать, как та высыпает его в пустые корпуса  минометных мин.

– Вот вам, фашисты проклятые! – приговаривает она. – Пусть теперь постреляют.

Тоня встревоженно смотрит на Галю.

– А ты подумала, что с тобой сделает Фрау Плётка, когда узнает об этом?

Галя отвечает задорно:

– Пока узнает, эти мины уже будут на фронте.

Тоня в полной растерянности. Что ответить подруге: осуждать или восхищаться? Но больше завидует:

– Ох, ты и смелая, Галка!

– Да в общем-то я большая трусиха, – скромно отвечает Лисовская. – Боюсь мышей, пауков и лягушек.

– А вот немцев не испугалась.

– Так они же наши враги!

Одна из невольниц шепчет тревожно:

– Девочки, тише. Фрау Плетка идет.

Надзирательница степенно шествует вдоль конвейера, но ничего подозрительного не замечает.

 

 

К воротам поместья Краусов подходят старик Беккер и Марта. Звонят. В калитке открывается небольшое окошко и в нем появляется лицо пожилого охранника.

– Вам кого? Хозяйки нет дома.

– Да мы не к ней, – отвечает Марта. – Нам нужен ваш новый работник Гриша. Он встречался с Отто в России. Может, он и господина Крауса видел?

– Вот как? Это уже интересно. Тогда проходите, – охранник любезно открывает калитку. – В коровнике они работают.

– Спасибо вам, – благодарит охранника Марта.

Они входят в обширное помещение, в котором коровы жуют свою вечную жвачку.  Гриша раскладывает по стойлам сено, а Альберт засыпает зерно в кормушки. Вошедших ребята встречают улыбками. Марта представляет Кравцову Беккера:

– Это родной дедушка нашего Отто. Расскажи ему, Гриша, где и когда ты виделся с ним. Да и мне интересно.

Альберт уточняет:

– Любит она его.

– А ты не вмешивайся! – одёргивает Марта братишку. – Мал еще!

Тот обижается:

– Ага, как дрова пилить и чистить коровник, так большой, а тут сразу – маленький…

Беккер просит Кравцова:

– Товарищ Гриша, расскажите, пожалуйста, как там, в России живётся внуку? Что делает? Чем занимается?

Григорий отвечает им по-немецки:

– Я хорошо зная Отто. Работает он шофёром у коменданта города Соколинска. Есть в Советском Союзе такой тихий уютный городок 

– А как фамилия коменданта? – интересуется Беккер. – Не Краус ли?

– Ну конечно же он, – подтверждает Григорий. – В нашем доме он несколько дней жил и работал, пока ремонтировали комендатуру. А мы с мамой жили в сарае. Но Краус давно уже съехал.

Беккер удовлетворённо кивает.

– Значит, мой внук жив и здоров? 

– Да, так получается, – подтверждает Кравцов, – если ничего не случилось за последнее время. Мы часто с ним говорили о жизни и по поводу изучения немецкого языка. Ещё подарил он мне фотографию, на которой заснят вместе с Мартой. Да и мне он с мамой помог убежать от Крауса. А то он мог бы нас расстрелять…

Старик радуется встрече с Григорием, даже по-дружески хлопает по плечу.  Кравцов чувствует, что Марта и Беккер хорошие люди, и решается обратиться к ним с просьбой:

­– А вы сможете помочь мне найти в Регенсбурге знакомую девушку? Она из того эшелона, в котором привезли русских девушек из России? На каком-то заводе работает. Галей зовут. Лисовская Галя.

На просьбу Григория Беккер и Марта откликаются положительно.

– Обязательно найдём вашу подругу, – обещает Григорию Беккер. – Вот и Марта поможет. У неё много знакомых в городе и на заводе.

– Конечно, найдем, – соглашается та.

Беккер продолжает расспросы:

– Ну, а чем занимается Краус в чужой стране? Порядки, наверно, наводит?

– Наводит, – скептически подтверждает Григорий, – очень старается, так что у многих людей прямо слезы из глаз.

Разговор неожиданно прерывается скрипом калитки. Это во двор входит хозяйка.

 

 

Барак, в котором проживают русские девушки. Под потолком виднеется, забранное колючей проволокой, небольшое без стёкол окошко. Спят не все. Некоторые просто не могут заснуть, лежат неподвижно, уйдя в глубину своих мыслей, отрешенные взгляды устремлены куда-то в пространство. При тусклом свете электрических лампочек кто-то читать умудряется чудом уцелевшую книгу. Одна из девушек поет вполголоса грустную песню. Рядом сидящая тихо плачет. Никто не утешает её. Да и можно ли утешить кого в неволе?

На верхних нарах, уткнувшись головой в подушку, лежит Галя Лисовская. По вздрагивающим плечам можно понять, что она плачет. К ней поднимается Тоня. Садится рядом, пытается успокоить подругу:

– Перестань, Галка. Всем сейчас тяжело.

Та слегка поднимает голову, ладонью вытирает слезы.

– Да я всё понимаю, – всхлипывает она. – Только никак не найду ответ: почему мой родной отец так жестоко поступил со мной?

– Не отец он тебе теперь, – выговаривает жестко Тоня, – если родную дочь сам послал в этот ад!

Галя продолжает всхлипывать:

– Но мне же не легче от этого. И что же мне делать теперь? Жить не хочется. Я не выдержу этого ада.

– Всем трудно, – спокойно продолжает подруга. – Меня вот немцы схватили прямо на улице и сразу же повели на вокзал. Кто-то видел и сказал моей матери. Так она хоть успела принести мне одежду и кое-какие продукты... Как она там сейчас? Плачет, наверное? Увидимся ли ещё? – смахивает Тоня слезы. – Но нам нужно жить и надеяться, что этот кошмар когда-нибудь кончится…

Галя упирается головой в плечо Тони, говорит тихо, но жестко:

– Но он никогда не кончится, если все мы, русские люди сложим беспомощно руки, и не будем бороться с проклятыми ворогами.

– А как и чем мы сможем бороться с ними? – возражает подруга. – Может, ты знаешь?

Галя резко поднимает заплаканное лицо.

– Но я же тебе показала, как это можно делать! Давай придумаем ещё что-нибудь!

– Ну ты даёшь Галина Лисовская! Это же ничего не изменит. Нам просто нужно продержаться какое-то время.  Может, все образуется само собой?

Но та продолжает твердить своё:

– Нельзя нам сидеть, сложа руки. Чем-то же мы должны помогать Красной Армии.

 

 

Просторная тюремная камера. На полу, на соломе, на ящиках кучно сидят арестантки. Одна из них стонет. Её утешает молодая женщина. В стороне  на ящике видна Елена Григорьевна. Волосы у неё растрепаны. Под глазом –  синяк. На плечи  накинут темный платок. Сразу и не узнать...

«Неужели Васе удалось бежать? – тяжело вздыхает она. – Иначе, зачем бы Лисовский расспрашивал меня о нем? Может, поиздеваться хотел?.. Нет, нет, не нужно думать о смерти… Конечно, Вася остался жив, да и Гриша, наверное, уже вернулся. Нужно ждать и надеяться, что они оба живы. Тогда и мне будет легче держаться».

В камеру входят офицер  и два вооруженных солдата.

– Встать! – раздаётся команда. – Всем выходить с вещами!

Офицер указывает пальцем на обвалившуюся штукатурку стены.

– Помещений нужен ремонт. Так что сейчас мы повезем вас в другой уютный тюрьма.

Несколько женщин встают. Другие, с предчувствием какой-то беды, продолжают сидеть. Солдаты бросаются к ним – не скупятся на пинки и удары. Достается сапогом и больной:

– Вставать! Бистро! – кричит офицер. – Выходить!

Сидящая рядом женщина пытается закрыть больную собой.

– Изверги! Что вы делаете! – кричит она во все горло. – Это моя мать! Она больная! Ей нужен врач!

Офицер зло ухмыляется:

– А мы сейчас и повезем вас к врачу. Он сразу всех вылечит...

С помощью дочери больная медленно поднимается и тяжело ковыляет к выходу.  Камеру она покидает последней…

 

 

Вновь сборочный цех. Русские девушки занимаются привычной работой – начиняют взрывчаткой минометные мины. Как всегда, вдоль конвейера прохаживается надзирательница. Как только она выходит из цеха, Галя и Тоня открывают противопожарный ящик. Песка в нём убавилось наполовину, так что приходится наклоняться по пояс. В совке несут его осторожно к конвейеру – не дай Бог, просыпать на пол. Тоня шепчет Галине:

– Слушай, подруга. Пока не поздно, давай прекратим это занятие. Если немцы узнают – убьют!

Галя не соглашается:

– Но нас ещё нужно поймать.

– Тогда уже будет п